Следующие две недели я помню плохо. Я скакал на север, к
Пустынным Землям, с кем-то сражался, ночевал где придется. Потом
конь пал и дальше я шел пешком. Но мне было одиноко. Безумно
одиноко. Мне нужен был кто-то кого бы я мог защищать, ради кого я
бы смог жить. Мне нужна была цель, чтобы подпитать огонь моей воли.
А потом я случайно наткнулся на ограбленный фургон, где рядом с
двумя расстерзанными телами сидела незнакомая девушка, ровестница
моей сестры, с таким же пустым лицом как у меня. Горечь потери и
страх кажется сломали ее настолько что она даже не могла
разговаривать и не помнила своего имени. Я назвал ее Сэра. Дальше
мы с ней отправились в путь вместе. Она все время плакала по ночам,
но для меня все наладилось. Главное что мы снова были вместе. Я мог
защищать сестру. Она была жива. Еще спустя неделю мы прибились к
каравану беженцев которых охранял десяток потрепанных стражников.
Они бежали от Свежевателей пришедших из Пустынных земель. Именно
там мы вместе с Сэрой, моей сестрой, познакомились с Айром.
Но я знал правду. Ту правду что спрятал в глубине себя. Ту что
запер и решил забыть. На самом деле моя сестра умерла. Все кого я
знал и любил были мертвы. И сейчас, вспомнив все, я принял это.
Растворяясь во тьме, я ощутил покой. Это… хорошо. Это правильно.
Приняв свое прошлое и судьбу я уходил в ничто, но где-то издалека я
услышал знакомый властный голос который произнес - Не позволю! - и
меня скрутило от невыносимой боли. Она скручивало мое тело и
казалась меняла мою суть, каждый сантиметр моей кожи казалось
плавится и сгорает без следа. Я не мог кричать, все что я мог - это
слушать, слушать ее взволнованный и виноватый голос который
врезался в мое сознание.
- Прости, я не могу тебе позволить умереть, не хочу! И я нашла
только один способ спасти твое тело и сознание. Надеюсь ты сможешь
простить меня, Ланн. Главное что ты будешь жить. - ее голос
удалялся, становился все тише, пока не исчез.
Интерлюдия
А я остался наедине с самим собой. Боль исчезла, и появилось
невероятное наслаждение. Сладкий дурман пьянил мой мозг, он был в
тысячу раз приятнее всего, что я пробовал до этого. Туман,
закрывавший обзор, постепенно растворялся, а к телу возвращались
ощущения: у себя под руками я почувствовал упругие женские груди.
Широко распахнув глаза я увидел напротив, совсем близко, прекрасное
женское лицо, неуловимо напоминающее моё собственное, но более
нежное и точеное, как будто вылепленное гениальным скульптором из
слоновой кости. И сейчас оно выражало наслаждение. Девушка с
платиновыми волосами лежала подо мной и томно дышала, от неё
чувствовался запах страсти и секса, на небольших впадинках между
прекрасной грудью словно жемчужины виднелись бисеринки пота.