И ее разум погружается еще глубже, мир теряет краски, запахи,
звуки. Все лишнее исчезает и перестает отвлекать внимание. Она
видит лишь его. Каждый его вдох, движение мышц, каждое малейшее
движение мимики. Непрекращающийся поток наслаждения мягко
обволакивает ее тело и его следующий рубящий удар она предсказывает
еще за мгновение до его начала, она встречает его легким,
практически нежным блоком, переводя его кинетическую силу через
напряженные мышцы плеча, груди и бедра прямо в землю. Его клинок
проваливается вправо и она рубит в ответ, Айр пытается прикрыться
рукой, но не успевает, Аура сотника вспыхивает сотнями пылающих
бликов, она ее пробила, чтобы восстановить ее Айру нужен еще один
вдох. И они бьют одновременно, Он рубящим снизу вверх в живот, она
колющим ударом в сердце. Оба удара были бы смертельны если бы были
нанесены настоящим клинком, Айр не успевает укрепить Ауру и его
немного отшатывает ее выпадом, а его удар сбивает девушку с ног,
проносит по земле и заставляет упасть на колени. Желудок сводит от
боли, утренняя пища и желчь поднимаются к горлу, но крепко сжимая
зубы Лана пытается перетерпеть. Она не хочет выглядеть жалко в его
глазах. Плевать на всех, но в его глазах она не будет жалкой
никогда. Эта мысль пронзает сердце болью. “Почему, почему именно
только он? Что со мной не так, ведь все бабы - шлюхи…”
Постепенно возвращаются звуки, нежные руки приподнимают ее за
плечи и помогают встать. Их окружают безмолвные лица, восхищенные
ужасом и недосягаемой красотой схватки. Сжимая ее плечи двумя
руками, Айр ей что-то тихо говорит, но Лана его пока не слышит из
за гула толпы и оглушающего стука сердца в ушах. С улыбкой она
обхватывает его могучие плечи и прижимается к груди щекой. Кажется
крики солдат можно было услышать даже Свеживателям собирающимся на
Пустоши.
- Будь у тебя щит…
- Не будь у тебя сисек… - тихо начали они и засмеялись
встретившись глазами.
До самого вечера Лана размышляла над всем случившимся. Ей легко
удалось принять то как изменилось ее тело благодаря тому что ее
жизнь раньше была пустой и бессмысленной. Но с Айром все было
иначе, особенно сейчас. Он был для нее важен, важен как друг.
Единственный друг. Но кроме того она подсознательно чувствовала к
нему необъяснимую тягу. Это неизбежно должно было стать проблемой.
Ей бы стоило постараться вырвать это чувство из груди, но даже
мысль об этом была столь болезненной что у нее на глазах выступили
слезы. Острые и затмевающие разум чувства этого нового тела было
непросто контролировать.