Очередное утро следующего дня
не предвещало мне никаких сюрпризов: ранний подъём, умывание в холодной воде, и
степенное шествие в строю с другими воспитанницами в сторону столовой. Еду уже
разложили по глубоким мискам и мы встали каждая у своего стула, замерев в
ожидании матери-настоятельницы. Только после того, как главная монахиня займёт
своё место во главе стола, мы могли присесть.
Только в этот раз матушка
что-то задерживалась и девушки, позабыв о том, что нужно смиренно молчать,
стали негромко перешёптываться.
- Джейн, как думаешь, что с
матушкой-настоятельницей? - рядом со мной замерла Анника, рыжеволосая девчушка
с россыпью забавных веснушек на бледном лице.
- Не знаю, Анни, - ответила я
также негромко, - но, думаю, нам всё же позволят позавтракать без неё. Уж
больно кушать хочется, - призналась я, потерев ноющий желудок.
- Да, - девочка с тоской
поглядела на исходящую ароматным паром кашу и на ещё теплый хлеб. - Остынет
ведь, но, я уверена, даже холодной каша будет очень вкусной!
- Воспитанницы, - в столовую
вошла первая помощница Мари Веги, - садитесь, сегодня молитву предтрапезную
молитву зачитаю я.
С облегчённым выдохом девушки
потянули стулья из-за стола и по зале разнесся неприятный скрежет ножек по
каменному полу. Стоило нам занять каждый своё место и смиренно сложить руки на
груди, при этом не забыв низко склонить головы, прижав подбородки к груди, как
матушка Клодет начала утреннюю молитву.
Кстати утренней службы в
часовне здесь не было: мы умывались и сразу же шли завтракать. Зато приходилось
вечером, сразу же после работ на полях, отстоять час на коленях, слушая речи
священника-мужчины. Он очень профессионально промывал мозги всем живущим в
женском монастыре, а я пропускала всё мимо ушей, поскольку мне было о чём
подумать, кроме как о смирении, послушании, об ограничениях своих желаний, о
власти духа над телом и так далее.
Мне больше нравилось трудиться
в саду среди пышно растущих яблонь, груш и слив. Их тень спасала от палящего
знойного солнца, и иногда удавалось сорвать спелый плод и припрятать его в
многочисленных складках формы для воспитанниц. Но сегодня меня определили на
прополку грядок. Натянув на голову широкополую, светлую панамку, сплетённую
мною же из соломы, я согнулась в три погибели и вырывала сорняки вокруг хорошо
подросшей моркови.