- Это ты… - прошептала она.
- Все хорошо, я тут, - Мартин сбросил пиджак: работа предстояла серьезная и опасная. – Я с тобой, все хорошо, не бойся.
Лицо девушки исказило гримасой невыносимой боли.
- Я ничего не делала, - промолвила Анна-Мария. – Клянусь, я ничего не делала…
- Я верю, верю, - Мартин слегка сжал пострадавшее запястье и принялся осторожно гладить руку от ладони до локтевой ямки. – Это спонтанный сброс печати, так бывает. Просто потерпи еще немного.
Анна-Мария всхлипнула, и Мартин, дождавшись, когда по иссохшей коже побежит бледно-голубое сияние, усилием воли загнал в ладонь девушки новую печать и почти сразу же – вторую, в здоровую кожу выше локтя. Девушка вскрикнула, и от изувеченной руки начал подниматься отчетливый темный дымок. Печати обуздывали силу, что пыталась вырваться на свободу. Мартин понимал, что это безумно больно, и удивлялся тому, что Анна-Мария не орала от этой боли.
«Должно быть, ей стыдно кричать перед инквизитором», - подумал он и вдруг поймал себя на мысли, что испытывает жалость. Мартин никогда не жалел ведьм, но Анна-Мария в определенном смысле принадлежала ему, и сейчас, когда все было позади, и рука постепенно принимала привычный вид, Мартин едва сдерживал свою горечь.
- Воды… - прошептала Анна-Мария. Мартин нацедил стаканчик из кулера в углу, и девушка жадно приникла к пластиковому краю. Напившись, она откинулась на кушетку и сказала:
- Пожалуйста, поверь, я ничего не делала. Отпустила последнего пациента, заполняла документы, и вдруг…
Мартин заботливо поправил растрепавшиеся волосы Анны-Марии, смахнул крупную бисерину пота с виска. Спонтанный сброс печати – не редкость, это действительно случается, и конечно, весьма неприятно, но не более.
- Все хорошо, - ласково повторил он. Анна-Мария поймала его руку и благодарно сжала. – Сейчас придешь в себя, я отвезу тебя домой. А хочешь, в больницу. Как скажешь.
- Лучше в больницу, - откликнулась Анна-Мария. – Меня очень сильно тошнит.
Мартин вскинулся, словно собака, учуявшая дичь. В ее ситуации не могло быть тошноты – он схватил Анну-Марию за пострадавшую руку и, всмотревшись в сияние печатей, ощутил озноб.
- Что там? – девушка приподнялась на кушетке, испуг Мартина передался и ей. – Что?
- Ты была Каппа, - сказал Мартин, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – А теперь ты Мют. Прыжок через пять ступеней.