Признание наполняет его горячим щекочущим пониманием: осознание греха уже шаг к исправлению и искуплению. По телу начинает разливаться тяжелый давящий жар, похожий на опьянение.
- Мне придется вас наказать, Мартин, - в голосе Анны-Марии звучит искреннее сожаление, но Мартин понимает, что она лукавит. Ей нравится чувствовать, что он подчинен ей полностью и не мыслит о сопротивлении.
- Да, - выдыхает Мартин. – Да.
Анна-Мария усмехается, поднимается с кресла и открывает дверь шкафчика.
- Снимите рубашку, спустите брюки и ложитесь на кушетку животом вниз, - теперь в ее голосе звучат отчетливые металлические нотки. Мартин подчиняется – не оборачиваясь в ее сторону, он знает, что сейчас Анна-Мария выбирает стек.
- Вам надо понять всю глубину вашей вины, - Анна-Мария говорит тихо и вкрадчиво, но Мартин почти не слушает ее. Первое прикосновение стека к шее и плечам ощущается как строгая ласка – Анна-Мария действительно пока ласкает его, и Мартин понимает: еще немного, и он сойдет с ума. Стек почти невесом, скользит по позвоночнику к ложбинке между ягодиц. Мартин чувствует желание, бесстыдное и жгучее, и, словно откликаясь на него, Анна-Мария ударяет уже сильнее.
Третий удар был похож на ожог. Анна-Мария перестала сдерживаться, и Мартин мысленно поблагодарил ее за это. Он никогда не роптал, принимая заслуженную кару, потому что за грехом всегда следует расплата, и Анна-Мария не жалела его. За это Мартин был благодарен тоже.
Нарастающее возбуждение причиняет ему боль – живительную, освобождающую, дарящую прощение. И за несколько мгновений до того, как мир рассыпается острыми жалящими осколками, принося тишину и умиротворение, Анна-Мария произносит:
- Ты прощен, - и убирает стек, отводит от исхлестанной спины.
Потом Мартин долго лежал на кушетке лицом вниз, чувствуя, как под животом растекается семя, и ощущая себя мертвым и воскресшим. Анна-Мария закрыла шкаф и, пройдя по кабинету, положила рядом с Мартином упаковку влажных салфеток.
- Все в порядке, господин Хольцбрунн? – в голосе лишь спокойное участие, ничего больше. Мартин знал, что Анна-Мария тоже удовлетворена. В конце концов, она единственная ведьма, которой настолько везет.
В душевой, примыкающей к кабинету, Мартин привел себя в порядок и подумал, что, несмотря на бессонную ночь, чувствует легкую звонкую бодрость. Все заботы дня сейчас казались какими-то ненастоящими, и он понимал, что все будет хорошо.