— Тогда, – сжал я зубы, – мы разберемся с большей частью нашего
врага.
Я выбросил руки, и щит изогнулся вперед, заключая клубы пара
внутрь себя. Паук зашипел, когда увидел, что весь пар втягивается
внутрь магического шара, в который превратился щит. Я отвел руку
для броска, сжал шар, словно мяч, чтобы уплотнить пар внутри. А
потом метнул магический снаряд в паука.
Монстр пытался уйти от удара: прыгнул в сторону, да так быстро,
что расплылся, как огромная черная клякса. Хлопнуло. С невероятной
силой горячий пар вырвался из лопнувшей магической оболочки. Он
хлынул в разные стороны, словно взрывная волна.
Паук взвыл, как чудовище, когда пар накрыл его. Я же, защитил
нас с Катей полем. Купол тут же возник над головой. Пар добив до
нас, обтёк щит, как вода камень. Однако, мы все равно
почувствовали, как жарко стало внутри защитного поля.
Пар рассеялся, и я взмахнул руками. Купол лопнул, а остатки
смертельной дымки сдуло, словно бы ветром.
Теперь горячий пар остыл и правда превратился в туман. Он повис
над этим местом, кутая собой основания деревьев.
– Будь здесь, – проговорил я Кате, – я проверю.
Медленно я пошел к пауку. Туман истончался по мере приближения.
А потом я увидел его. Паук лежал на спине, сжав лапы. Его жуткий
череп раззявил рот и так и замер.
– Он мертв, – приблизилась Катя, – Шепчущий с этого момента
мертв.
– Но не Сновидец, – я не отрывал взгляда от трупа паука, – он
еще вернется.
– Но это будет уже не Шепчущий Во Снах.
– Предки! Ну наконец-то!
– Он очнулся?!
– Просыпается. Отойдите, девочки, Игнату нужно больше
воздуха.
Первым делом я услышал обеспокоенные женские голоса. Вернее, два
обеспокоенных и один спокойным. Пелагея, как настоящая лекарка,
сохраняла, видимо, спокойствие, даже в условиях, когда пациент
находится в тяжелом состоянии. А то что я был в тяжелом, ясно
говорило болевшее тело. Оно ныло так, будто меня поживал
дракон.
Я медленно раскрыл глаза. Надо мной нависли три женские мордашки
и одна мужская физиономия. И последняя - очень небритая.
– Я же сказал, – проговорил Виктор, – что все с ним будет в
порядке. Пелагея говорила, что его состояние стабилизировалось
после этой… светомузыки.
– Какой светомузыки? – Спросил я хрипловато.
Язык слушался плохо, и мне казалось, будто он стал чужим.
– Свет из глаз, рта, – обеспокоенно заглянула мне в глаза Тома,
– словно бы мана рвалась из тебя наружу.