Или я ошибаюсь?
А ещё есть дружба и приятельство. Но я не верю в эту чушь. С женщиной невозможно дружить. С ней либо спишь, либо нет. Элементарно.
Пока Кристина переодевается, я иду по длинному светлому коридору в такую же просторную светлую кухню. Современная техника, гарнитур из камня. Дорого и со вкусом. Большой двухдверный холодильник.
Кристальная чистота. Такое чувство, что кое-кто тут редкий гость.
Не церемонясь, распахиваю дверцы холодильника и убеждаюсь в своих предположениях. На пустых полках стоит одинокий кувшин с апельсиновым соком, на дверце яйца, сыр и… всё. Негусто.
Закрываю дверцу и возвращаюсь к бумажному пакету из ресторана. Сегодня на ужин у нас паста с морепродуктами, салат из рукколы и пирожное тирамису. Нахожу на одной из полок тарелки, накрываю стол.
— А ты хозяйственный. — Оборачиваюсь на входящую женщину.
На Серовой чёрное платье средней длины, оголяющее одно плечо. Я прохожусь взглядом по телу брюнетки и задерживаюсь на пальчиках ног, на ногтях которых нет никакого покрытия. Естественность в наше время обескураживает и удивляет. Но мне нравится. Я давно уже для себя понял, что Кристина мне нравится, а как известно, если человек нравится, то в нём всё привлекает. И вот эти пальчики, и круглые коленки, и шикарная грудь.
О боги, какая у неё грудь! Руки не распускать!
— Можно уже ужинать? Всё разглядел?
Ухмыляюсь, вот по-любому уже всё прочла по моему жадному взгляду. Я голоден, но голод мой совсем иного характера. Но, к моему удивлению, Кристина смотрит на меня своими красивыми карамельными глазами устало.
— Да, давай ужинать. — Отодвигаю ей стул и иду к противоположной стороне стола. — Знаешь, я даже рад, что всё так вышло с нашими встречами. Такой ужин мне нравится больше.
Кристина отрывает взгляд от своей тарелки, и её губы растягиваются в насмешливую улыбку.
— Эрик, это просто ужин.
— Конечно, — киваю и отправляю в рот первую порцию пасты, — ты ешь давай, вкусно же.
Кристина выжидающе смотрит на меня несколько секунд, но я лишь тщательно переживаю лапшу и делаю самое невинное выражение лица.
Брюнетка прикусывает губу, прикрывая веки, и моя выдержка начинает трещать по швам. Она не делает ничего нарочито вызывающего или завлекающего, но её вербалика просто кричит о том, насколько она сексуальна и порочна. А когда она нанизывает пасту на вилку и отправляет ту в рот, я готов прикусить себе язык, так как чуть не стону в голос.