— Идемте, — бросил он мертвым голосом и направился в глубь узкой
улочки.
Обходя прохожих, Арвен стремительно шел вперед. Он вел нас
переплетениями улочек, которые затемняли нависающие вторые этажи. Я
едва поспевала, стараясь не потерять из вида его спину, прямую, как
фонарный столб.
Где-то плакал ребенок, вкладывая боль обиды во всю глубину
надсадного крика. Он терялся в гуле равнодушных улиц, заполненных
визгом ребятни, криками работников и постукиванием деревянных колес
о камни мостовой.
На одном из поворотов Арвен приостановился, оглянулся, но как
только мы нагнали его, развернулся и вновь пошел прочь, стараясь
держаться на расстоянии. Он не сказал ни слова. Его лицо напоминало
восковую маску — безжизненную и непроницаемую. Казалось, новость не
тронула его, и только растерянный взгляд, в котором билась
неприкрытая горечь, выдавал чувства, что полосовали внутри его
душу.
Я прибавила шаг и нагнала Арвена.
— Мне жаль.
Он сдержанно кивнул, а затем бросил едва слышно:
— Не сейчас, — и прибавил шаг, с каждым ударом каблука
вколачивая в дорожные камни боль утраты.
Я растерянно посмотрела ему в след. Рядом остановилась Ррр.
— Дай ему осознать это.
Тяжело вздохнув, я продолжила путь. Самое сложное — чувствовать
свою беспомощность, когда ни слова, ни жесты не имеют значения,
потому что не способны погасить зудящую чужую боль.
Пройдя сквозь городские лабиринты мы свернули на широкую улицу с
каменной мостовой, По обе стороны мощеной дороги тянулись добротные
особняки. Нет, это не были дворцы, скорее дома, что вольно или
невольно копировали дворцовый стиль, соперничая в великолепии,
словно девицы на выданье. Конечно, среди них попадались здания и
попроще, возможно их хозяева были не настолько богаты, либо же
просто не хотели кичиться своим капиталом. Вокруг каждого дома
располагались сады с аккуратными лужайками, которые просматривались
сквозь прутья ажурных заборов. Иногда из распахнутых ворот выезжали
богато украшенные кареты, либо одиночные всадники, чьи лошади
ничуть не уступали им в напыщенности.
И пока я крутила головой рассматривая замысловатую архитектуру,
Арвен остановился у одного из участков.
В буйстве неухоженной зелени стоял обшарпанный особняк.
Вероятно, много лет назад он поражал своим великолепием и
утонченной архитектурой, но время и нерадивые хозяева превратили
его в обычный обветшалый дом, отчего он казался бедным
родственником, допущенным в этот пышный круг из жалости.