— Костя, хотя бы подумай о моём предложении.
— Я подумаю. — Наконец, произнёс я. — Как только увижу, что у
тебя произошел полный контакт с детьми, то сразу дам ответ, —
ответил я.
— Я буду очень стараться, — серьезно ответила Ира. — Тебе не о
чем будет волноваться, обещаю.
Виталий Керн скорее почувствовал, что дверь его спальни
приоткрылась. Он приподнялся на локтях, и рыжеволосая головка его
жены сползла с его плеча. От этого движения Марго проснулась и
щурясь посмотрела на освещенный тусклым светом треугольник двери, в
центре которой застыла фигура женщины, которая была словно в плащ
укутана в длинные белокурые волосы, рассыпавшиеся по плечам почти
до ягодиц.
— Маша? Что с тобой? — Керн прокашлялся, потому что его голос
звучал хрипло, всё-таки он ещё до конца не проснулся и плохо
соображал.
— Папа, кажется, началось. Егор убежал за маши... — и тут её
тело скрутила судорога, и Мария слегка нагнулась, тихонько
застонав, прижав руки к животу.
— О черт, — Виталий проснулся мгновенно. Он вскочил с кровати и
принялся одеваться, путаясь в штанинах. Рядом молча одевалась
Марго, у которой это получалось гораздо лучше, чем у нервничающего
мужа. — Рита, ты можешь съездить за Костей? — резко спросил он у
неё, на что Марго утвердительно кивнула.
Глупых вопросов Марго не задавала. Сейчас действительно было
быстрее доехать до особняка Константина и вытащить его из постели,
чем по телефону пытаться объяснить Косте, что у него вот-вот
родится брат, а, учитывая, что просто ничего в последнее время не
делалось, с ним и с его матерью могли произойти какие-нибудь
неприятности.
Громов сам подогнал машину, и они с Виталием помогли Марии
устроиться на сиденье. Отец сел рядом с дочерью и гладил её по
шелковистым волосам, тогда как муж выжимал из машины всё, на что та
была способна. В какой-то жуткий миг, ему показалось, что история
повернулась вспять, и он опять везёт дочь в клинику, в то время,
как никто не знает, кто отец ребенка, а он может только
догадываться, кого позвать, если дар внука выйдет из-под контроля.
Слава богу, что сейчас всё по-другому.
Костя вбежал в коридор, где совсем недавно пытался не впасть в
полноценную депрессию. На этот раз в его роли выступал Громов,
стоящий, опираясь спиной на стену.
— Что? — Громов поднял голову и сквозь силу улыбнулся.