Второй, с голубыми люминесцирующими тенями на веках,
покачал головой и сделал знак: тише.
Кто эти милые фрики, почему они так заботятся о
незнакомом человеке? Откуда знают ее имя? Почему так смешно его произносят – с
ударением на последнюю букву?
Мучительно хотелось спать. Тошнота отступила, спазмы
прекратились. Но Лара старалась держать глаза открытыми.
Это галлюцинации. Яркий сон. Она дома, спит,
наверняка выпила что-то покрепче, чем гранатовый сок, хотя это на нее не похоже.
С непривычки организм выдал вот такую реакцию – видение настолько реальное, что
тянет вызвать попа с кадилом.
В больнице, самой обычной за исключением непривычной
символики, Ларе сделали промывание желудка и наконец разрешили поспать.
Засыпая, она смотрела на свое тело под простыней, какое-то длинное и… узкое. Ноги
почти упирались в изножье койки.
Глава 2
Когда Лариса открыла глаза, ничего не поменялось.
Она по-прежнему находилась в больнице. «Двое из ларца» стояли по сторонам ее
кровати, состроив преданные физиономии.
Один принес воды, второй, парень с накрашенными
веками по имени Сежа, торжественно воткнул в вазу букет пурпурных роз.
— От Марго, — многозначительно сообщил он. — Она
ужасно беспокоится и винит в твоих бедах себя. Заставила меня пересказать ей
все события этой ужасной ночи! А я, между прочим, не спал ни минуты. И ДавУ
тоже глаз не сомкнул.
«Даву, Лара, Сежа – как странно эти парни произносят
имена, с ударением на последнюю букву», — подивилась Лариса.
— Да-да, — поддакнул парень с обведенными черным глазами.
— Скрытая камера? — с трудом выговорила Лариса, намекнув,
что в курсе розыгрыша.
— Исключено, лапонька, — успокоил ее Даву. — Полиция
тут все проверила. Ни техно-жучков, ни магии. Можешь расслабиться. Никто чужой
сюда не проникнет даже взглядом.
Кажется, Лару опять поняли не так. Пить захотелось
еще больше, от сухости во рту сводило челюсти. Зачесался нос, и Лариса вытащила
руку из-под больничного покрывала. Посмотрела на нее в дневном свете и
задергалась, пытаясь сесть:
— Что это?
Ладонь была узкой, как у подростка, длинной, с
аккуратным маникюром, ни капли не похожей на плоские грубоватые пятерни Лары.
— Это? Рука, — Сежа с любопытством наклонился над
кроватью. — Какая сухая кожа. Ты обезвожена. Капнуть крема?