Закончив с плетением, он отправил вестника дю Барри и принялся
ждать.
– Что, парень, зазноба не дает спать? – хохотнул кто-то за
спиной. Рейнард медленно обернулся. Встретишись взглядом с ледяными
глазами инквизитора грузчик икнул, сдернул картуз и, пробормотав
извинения, поспешил прочь. Герцог брезгливо поморщился. Вряд ли
этот выпивоха узнал в темной фигуре Великого инквизитора, но в
одном он был прав – герцог торчал у стен пансиона, словно
отвергнутый возлюбленный. Впрочем, сейчас он именно таким и
казался. Особенно после того, как Амадин появилась в компании дю
Морталя. Рейнард готов был поставить все свое состояние против
медного гроша, что эта встреча в театре не была случайностью.
Оставалось только понять, кто ее спланировал, и какую роль в этом
играла Амадин.
Криво усмехнувшись, он еще раз бросил взгляд на темные окна
пансиона. По всей видимости, либо Амадин легла спать, либо так же
терпеливо пережидала, считая минуты, чтобы он ушел.
– Монсеньор, – тихий голос заставил подпрыгнуть на месте.
Защитное плетение само скользнуло в руку, инквизитор едва
сдержался, чтобы не запустить им в темную фигуру мужчины.
– Вы? – он вглядывался в почти знакомое лицо. Такого даже если в
толпе увидишь, сразу забудешь.
– Жослен Бомон, – тот вытянулся по струнке и протянул начальнику
вверительный документ – Прибыл по приказу маркиза дю Барри.
– Что так долго? – Рейнард быстро пробежался глазами по строкам,
уверился в подлинности магической подписи и вернул документ его
обладателю.
– Простите, монсеньор, – тот снова вытянулся. – Какие будут
приказания?
– Второй этаж. третье, четвертое и, возможно, пятое окно слева.
Следить за ними, любых вестников перехватывать, письма копировать.
К утру вас сменят.
– Так точно!
Герцог кивнул и направился прочь.
Бродить по улицам он не стал, выйдя на оживленную улицу, Рейнард
окликнул извозчика и приказал отвезти домой. Откинувшись на спинку
сидения, инквизитор воскресил в памяти разговор с Амадин. Связанные
условиями договора, они словно танцевали замысловатый танец, где
каждый пытается превзойти другого в мастерстве. Странно, но ему
показалось, что Амадин до сих пор обижена на него за что-то и он не
мог сообразить за что именно.
Так и не придумав ничего дельного, он вернулся в родовой
особняк. Слуги уже легли спать, и дом вдруг показался особенно
мрачным. Мотнув головой Ренард прошел в свою спальню, подавив в
себе желание позвать камердинера – верный слуга, как и все
остальные, получив дозволение хозяина давно храпел у себя в
комнате.