— Я помню, что говорил твой батюшка.
— Нет! Тебе все равно на нас, на то что уже сотни лет мы пытаемся доказать правду, но не можем, оттого так страдаем. И сейчас, когда появился шанс, чтобы истина восторжествовала, из-за какой-то несмышленой девчонки все рухнет! Зря отец так понадеялся на тебя, ты даже не понимаешь, как все серьезно!
Он замолчал, и отпустив ее отвернулся, сжав ладонями виски.
Далиана смотрела на его атлетически своженную величавую фигуру с широкими плечами, крепким торсом, узкими бердами и сильными ногами, облаченную в белоснежный барут, и понимала, что он сильно расстроился. Он боялся разоблачения, ведь они играли перед всеми хорошо отрепетированные роли мужа и жены, советника и прелестной недалекой фрейлины, но преследовали свои тайные цели, и она тоже опасалась, что их раскусят.
Но все же этих несчастных царевен ей было жалко. Она пару раз слышала, как о них отзывался Аргон Сумрачный и его советники, очень гнусно и мерзко, желая использовать девиц в своих корыстных и темных делишках. А слабые девицы не были ни в чем виноваты. Это они драконы пришли на их земли и убили их родичей и поддпных. Потому с первого взгляда, едва она случайно увидела их вчера с высокой галереи, когда царевен привезли в Белгримор, Далиана сразу же прониклась состраданием к ним. Они выглядели напуганными и несчастными, а одна даже была немощна и лежала.
— Ты не прав. Мне не все равно. — сказала она в его спину. — Я обещала, и я помогу вам, Ланиор. Я поклялась твоему батюшке. Я многим обязана вам и вашему роду. Впредь я буду держаться от атурий на расстоянии.
— Надеюсь ты говоришь осознанно.
Он вновь обернулся к ней, чуть остыв в своем негодовании и его глаза вновь приобрели светло-фиолетовый цвет. Она решила до конца успокоить его и подойдя к нему, заглядывая ему в глаза.
— Ты прости меня, я совсем не подумала, как это опасно, — опять соврала она.
Не стоило говорить Лунному о том, что она ни в чем не раскаивалась теперь. Ведь царевны должны были знать о коварных замыслах Сумрачного.
Ланиор прищурился и тихо выдохнул:
— Уже не сержусь, Далиана. Я знаю ты слишком молода, оттого порывиста в своих поступках. Именно поэтому отец и поручил мне присматривать за тобой.
Решив окончательно примириться с ним и польстить ему, она кокетливо улыбнулась и сказала: