С тем, чтобы заполнить форму
заявления на участие в ЕГЭ и записать названия предметов, которые я выбираю в
качестве экзаменационных, у меня не возникло проблем, я еще год назад знала,
что буду сдавать в конце школьного обучения литературу. Однако папа был
удивлен, увидев в графе с предметами по выбору название этого предмета.
- Литература? – спросил он,
озадаченно глядя на меня. – Ты куда поступать-то собралась?
Я грустно вздохнула, отводя глаза
в сторону. Ну, конечно, то, чего я так боялась, должно было наступить рано или
поздно. То-то отец в последний год очень сильно интересовался моими учебными
успехами, ранее такого не наблюдалось – давай, доча, учись хорошо, главное, не
нахватай двоек! В десятом же классе все немного поменялось – за тройки меня
отчитывали, четверки тоже не сильно поощрялись. Н-да, трудно быть дочерью
влиятельного бизнесмена, привыкшего контролировать все и всех. Правда, отец зря
волновался – я, конечно, лучшей ученицей школы не была, но с успеваемостью у
меня всегда был порядок.
Однако теперь просто определения
«порядок» было недостаточно, и эту цель я поставила себе сама – знания по
русскому языку и литературе должны быть очень высокими, если я хотела поступить
туда, куда мечтала.
Папа все еще стоял, буравя меня
вопросительным взглядом. Ладно, отмалчиваться бессмысленно, он ведь все равно
узнает.
- Я хочу поступить на журфак, -
тихим и хрипловатым от волнения горлом произнесла я.
Папа никак не отреагировал,
только качнул головой в сторону – видимо, он ничего не услышал.
- Чего-чего? – последовал вопрос.
Я подняла глаза к потолку. Ох,
неужели мне придется делать это еще раз?
- На журфак! – я выпалила это
громче, чем хотелось бы.
Папа так и застыл с этим
полувопросительным выражением лица, будто бы смысл сказанных мною слов все никак
не мог постичь его разум. Наконец, он оживился – брови отца поползли вверх, а губы
сложились в недоверчивую усмешку. По моей спине прокрался неприятный холодок –
ох, нет-нет-нет, пожалуй, я совершенно не хочу знать, что за этим последует.
Лучше бы я ничего не говорила, хотя как бы я скрыла это от своей семьи?
- Журфак? – прозвучал недоверчивый
голос отца, не предвещавший ничего хорошего.