– Проверь лучше сына, – буркает мне, – я хочу подумать в одиночестве, – выдыхает густую струю дыма.
Задерживаю дыхание и киваю. Как скажет. Но потом ему будет очень стыдно за то, как со мной поступал. Он будет умолять меня простить его, и я прощу, конечно же. Не могу иначе. Просто у него характер – собственнический.
Оправдываю? Может быть. Потому что люблю. Потому что не представляю жизни без этого человека.
Слышу звук входящего сообщения. Достаю телефон из кармана халата и читаю послание. «Если тебе понадобится помощь, я рядом» – пишет мне… Андрей.
Клим
Я решил покончить со всей этой нелепицей одним махом. Отправился к Андрею, чтобы взять у него образец ДНК и сравнить с сыном.
Милованов думает, что я не подозревал, что он неровно дышит к моей жене? Подозревал, еще как! Много раз замечал его пылающие взгляды, направленные в сторону моей Регины.
Завидует, думал я, что такая молодая роскошная красавица – моя. Я временами сам себе завидую, что это так. Многие считают меня жестоким извращенцем, вот, мол, женился на девочке, старый пень. Но я не стал бы принуждать Регину к браку, не захоти она этого.
Я сделал ей предложение через неделю после смерти ее отца и моего друга – Сергея Богачкова. Мы знакомы давно, и его дочь росла на моих глазах. Когда она расцвела, во мне вспыхнули чувства. Полыхнуло так, что Сергей заметил.
– Женись на Регинке, я не против, – сказал он незадолго до сердечного приступа. – Объедим бизнес. Девчонка то в твоем присутствии сама не своя, влюбилась, поди. Пусть лучше ты, Клим, чем какой-нибудь городской щенок ей сердце разобьет. Она ж ранимая у меня, без матери росла. А вдруг со мной чего случится? Сам знаешь, сердце порою подводит. Аа, чтоб оно! – машет в сторону обреченно.
– Серег, ты это… давай без пафоса.
– Да какой пафос? Я тебе говорю, как есть. Хочешь жениться на моей дочке – женись. Или собрался холостяком помереть? Регинка-то моя воспитанная, не то, что твоя бывшая. Налево не пойдет, скромница ай какая. Сам введешь ее в мир большого секса. Девчонка без истории. Не изменит, не предаст.
– Я стар для нее, – замечаю угрюмо.
– Ай, ты это брось! Нравишься ты ей, у меня ж глаз наметан. Видел сам! Краской заливается, когда ты бываешь у нас, да угодить старается.
– Сочиняешь.
– А вот и нет. Дай слово, что Регинку своей сделаешь, если помру. Дай, Клим!