- Не уйду, пока не поговорим. Открой, зай, пожалуйста!
Прислонилась лбом к дверному косяку. Сейчас он моя опора, а дверь – защита от чудовища, которого я любила много лет. Сердце болезненно ныло и бешено билось о ребра, грозясь взломать грудную клетку и выпрыгнуть из тела. Не от страха, нет. От непонимания, как после всего, что произошло, он мог прийти сюда.
- Нет! Слышишь - нет! - голос задрожал. Только бы не разреветься. - Видеть тебя не могу и не хочу. Иди к своей шалаве, с ней и разговаривай!
- Нет у меня никого и не было, зай. Открой, пожалуйста, я все объясню. Неудобно же через дверь, ну, - заканючил под дверью.
- Не открою. И слушать тебя не буду! Я подаю на развод. Мне от тебя ничего не надо, даже алименты не нужны. А сейчас уходи! Пожалуйста!
Чем жалобнее был голос мужа, тем больше твердости и уверенности появлялось в моем.
- Наташ, - муж за дверью заволновался. Он торопливо заговорил, испугавшись, что я могу уйти и не услышу его объяснений, - то, что ты видела… Это все по пьяни. Я и не помню ничего. Поверь мне, зай. Мне потом как рассказали, что я творил, самому страшно стало. Это ошибка, случайность...
Ему рассказали! Уж не девка ли эта? Надеюсь, с подробностями.
- Ошибка? Случайность? Ты серьезно? А пинать меня ногами – тоже случайность? Пальцы на ноге не болят, нет? О какой ошибке ты говоришь, Паша?! Ты не настолько пьян был, чтобы ничего не осознавать и не помнить!
Меня снова затрясло. Плохо, больно.
Муж за дверью что-то еще взволновано говорил, оправдывался, но я ушла в комнату. Наказала Денису не открывать дверь и вышла на балкон. Там дала волю слезам. Курила одну за одной сигареты, размазывая слезы по щекам, пока меня не перестало трясти.
- Ушел?
Дениска пожал плечами и еще ниже склонил голову над раскраской. Слезки закапали на бумагу. Понял мой мальчик, кто в гости приходил. Слышал, к сожалению, что папка натворил и почему мама теперь его не пускает и не хочет разговаривать.
- Не плачь, сынок, все у нас будет хорошо, - уговаривала сына успокоиться, еле сдерживаясь сама, чтобы снова не сорваться.
Чтобы отвлечься от жутких воспоминаний и боли, переключилась на сына. Вместе раскрашивали, играли, даже смеялись, гоняя машинки по комнате.
А перед сном снова стук в дверь и нетрезвый голос мужа:
- Наташа-а, прости-и!