Еще я оценила предсказание Эллисон о том, что меня похитят,
потребуют выкуп, но потом убьют, потому что за меня никто и
ломаного дукара не даст, а мою отрезанную голову подкинут в сад к
нашему мэру.
И последний, прощальный «подарок» перед самым моим отъездом в
Академию Хальстатта – то, что меня похоронят заживо столичные
драконы.
- Думаю, я все же обойдусь без твоих видений, – сказала ей. –
Предпочитаю умереть в полнейшем неведении.
Причина ненависти Эллисон оказалась до невозможности банальна –
ее брат-близнец Лейф, который, кстати, не попал в команду Академии
Грно, был в меня влюблен, но я так и не ответила на его чувства
взаимностью.
Лейф домогался до меня все три года учебы в Академии Грно,
Эллисон изводила придирками и предсказаниями одно другого
кровожаднее, но я не обращала на Диммеров внимания.
Если честно, в то время мне было не до чужой любви или ненависти
– с лихвой хватало проблем и трагедий в нашей семье.
Моя младшая сестра умерла – ее убил собственный магический дар,
и мы так и не смогли ничем ей помочь. Затем пропал мой старший
брат, после чего его объявили мертвым заговорщиком.
За несколько лет до этого отец потерял какой-либо интерес к
нашей семье. Закрылся в своей лаборатории, где занимался поисками
Абсолютной Магии, и отказывался выходить наружу, а мама после
трагических событий помешалась от ужаса и горя.
В общем, это были «прекрасные» времена – самое то, чтобы
ответить взаимностью на чувства Лейфа Диммера.
Вместо этого я нашла маме лучшую сиделку в Грно, которая должна
была также позаботиться и об отце – проследить, чтобы он не умер с
голоду в своем подвале, где занимался исследованиями.
После этого я перевелась в столичную академию. Чувствовала, что
мой старший брат жив, и собиралась его отыскать.
Так оно и произошло.
Брата я нашла, хотя это далось мне непросто. От Тобиаса я
узнала, что в смерти нашей сестры повинен отец. Он ставил над
своими детьми эксперименты, надеясь, что мы получим дар Абсолютной
Магии.
Но что именно он с нами сделал, Тобиас так и не узнал. Отца было
не спросить – он перестал с нами разговаривать еще несколько лет
назад. С момента, когда полностью в нас разочаровался.
Мама пребывала в мире грез – лишь это поддерживало в ней жизнь,
– и узнать от нее о прошлом не представлялось никакой возможности.
Подобный разговор мог запросто ее убить, и я не собиралась этого
допускать.