Забродова вздохнула.
– Пропали несколько наших, – сказала она. – Бывших путанок. Не спортсменок. Я лично знала трех.
«Спортсменки ценнее для хозяев?» – мелькнула у меня мысль, но вслух я ничего говорить не стала.
– Но они все занимались этой вашей борьбой без правил? – уточнила я.
– Да. Я же тебе объясняю: у нас в борьбе девчонки или из спортсменок, которые никогда не путанили, или чисто из путанок, эти в большинстве случаев спортом никогда не занимались. Больше кадры ниоткуда не приходят. Но спортсменки все целы и невредимы. Нет, с увечьями, конечно, но… Ты меня поняла?
– Когда они пропали?
– Да все в разное время… Нет четких сроков: раз в месяц или раз в два… Была девчонка – и вдруг нету. Непонятно…
– У вас кого-то убивали на помосте?
– У нас ринг, – поправила меня Арина автоматически, потом покачала головой: – Нет, никого не убивали. Если… ну, там, травма… бой прекращают. У нас бой до победы. Завалила ты соперницу, она встать не может, головой трясет, может, конечно, сознание потерять… В общем, заваливаешь – и ты победила. Но не насмерть. Нет. И зачем это организаторам? Там ведь зрителей много.
– Сколько? – тут же спросила я.
– Не знаю…
– Десять человек? Двадцать? Пятьдесят? Сто? Тысяча?
– Тридцать-сорок, наверное. Не больше пятидесяти. Но и не десять.
– Сколько длится бой?
– Когда как. И пар бывает разное количество. Я даже не знаю, от чего это зависит. Мне звонят и говорят: бой завтра вечером. Потом, например, звонят через неделю. А могут и через месяц позвать. Юль, я не знаю их «кухню»! Честно! Я никогда этим не интересовалась. Меня жизнь приучила не задавать лишних вопросов. Меньше знаешь – дольше проживешь. Да и вообще, мне это все всегда было до белой березы.
– Но теперь взволновало?
– А ты как думаешь?! Ведь если девки пропадают, значит, и до меня могут добраться! Пропали-то все иногородние!
– Так ты же вроде бы коренная ленинградка. Мы с тобой с первого по десятый классы тут учились.
– Да, но у меня никого нет.
– В смысле?
Оказалось, что родители Арины погибли в автокатастрофе, когда ей было девятнадцать лет. Она осталась с бабкой, которая умерла через два года. И Забродова осталась совсем одна.
– Не из-за квартир случайно они пропадали? – тут же мелькнула у меня мысль.
– Нет. Две вообще снимали. Так что какие квартиры? У одной квартира своя, но завещана ребенку. Ее ребенок у матери жил, в Рязани. Мать сейчас здесь.