– Шуша, а это где? – спросил один из мужиков, изображая над макушкой нечто непонятное – что в принципе соответствовало состоянию моей головы на концертах.
– Это парик, – скромно сказала я.
Женька тем временем спрыгнул со стула, подал мне руку, я тоже соскочила – и мы начали дружно раздавать автографы. Сотрудники отделения и паспортного стола (который представляла тетка) хорошо подготовились к нашему визиту. Даже у Владислава Михайловича, оказавшегося большим начальником, был прихвачен из дома наш снимок. Его он, правда, подсунул нам после того, как народ рассосался, разогнанный им же. Мол, «работать надо, работать, отдохнули, и хватит». Наконец ушли и Владислав Михайлович, и тетка из паспортного стола, и мы опять остались в кабинете вчетвером.
Майор Петров утер лоб грязным платком и устало посмотрел на нас.
– Ну что, довольны? – спросил он.
– Чем? – ответили мы с Женькой хором.
– Чем! Чем! – рявкнул Петров. – Что вы тут балаган устроили? Вы нас что, за идиотов считаете? Не могли сразу сказать, кто вы такие?
– А мы и сказали, – невозмутимо заявила я, закидывая ногу на ногу (только сегодня я была в брюках и достоинств своего тела майору продемонстрировать не могла). – Насколько я понимаю, сюда приглашали не Шушу с Пальмо, а Григорьеву Анастасию Михайловну и Волконского Евгения Мартыновича. Мы представились, если вы запамятовали. И даже документы предъявили по вашей просьбе. И тратим свое драгоценное время, к вашему сведению.
– Мы людям удовольствие доставляем. Теперь ваши коллеги всем будут рассказывать, что нас в человеческом облике видели, – добавил Женька, с трудом сдерживая смех. – Сколько людям радости. Нас вживую слышали. Да у ваших коллег заряд положительных эмоций будет на неделю вперед благодаря нам. А если мы вам не нравимся… ну так что ж? Всем нравиться невозможно. Знаете, как говорят? Кому поп, кому попадья, кому и попова дочка. Всем не угодишь. Но мы многим людям приносим радость.
Я ему поддакнула. Майор слушал с хмурым видом и от дальнейших комментариев воздержался.
– Простите, а почему вы выступаете… в нечеловеческом облике? – подал голос Санидзе, который внешне был совершенно не похож на грузина. Нос на его лице, правда, выделялся, напоминая огромную картофелину с сизым отливом, но никак не напоминал традиционный грузинский.