– Чего желает благородный вельможа?
– Я не вельможа и уж тем более не благородный, – раскинувшись на шелковых простынях и положив голову на мягкий пуф, произнес Райнхард, не удостоив вошедшую взглядом.
– Для нас вы самый что ни на есть благороднейший из мужчин.
Альх хмыкнул:
– Твоя лесть попахивают гнилью и не отменит того страха и презрения, что испытывают твои прелестницы при виде меня.
Катара присела на край широкой кровати и не спеша стала наполнять тяжелый кубок красным вином, которое принесла в пузатом кувшине.
– Зачем оглядываться на других, когда здесь Катара? Я исполню все, что ни попросит желанный гость.
– В последнее время подобные речи меня настораживают, – ухмыльнулся мужчина, вспоминая о змеином логове. – Или ты умеешь читать мысли?
– Нет, но я хорошо умею читать мужчин.– Она отставила кувшин, вручила Райнхарду кубок и, пока он медленно пил, пальцами начала выводить незамысловатые узоры на оголенной мужской груди, покрытой вязью черных символов и белесыми шрамами.
– Ты колдун?
– А ты тактична. Хочешь сдать меня троготам и получить вознаграждение?
Стихийник задал вопрос отрешенно, но внутренне напрягся и покосился на меч. Он, конечно, рад был бы помахать оружием, но усталость за последнюю неделю и тело, измотанное проклятьем, его истощили. Он хотел как можно скорее восстановить силы, насладиться плотскими утехами и забыться на несколько дней в исцеляющем сне. Но понимал, что иллюзия отдыха – всего лишь иллюзия. Через неделю, месяц или мгновение зов проклятия вновь заставит его мчаться в неведомые земли или земли, где он был не одиножды, и выполнять грязные пожелания алчных людишек, не видя ни конца ни края их неуемной жажде наживы.
– Тебе везет, незнакомец. Катара не водит дружбу с законниками, поэтому перестань хмуриться и испепелять меня взглядом. Лучше расслабься и покажи, от чего мои девочки так сладко кричали. – Ее глаза по-кошачьи сощурились, розовый язычок в предвкушении очертил пухлые губки, а тонкая рука с множеством звенящих браслетов своевольно скользнула под тонкий шелк покрывала, которое не скрывало мужского желания…
***
Еще не проснулись петухи и не огласили округу своими воплями, как сердце Райнхарда глухо и болезненно сжалось, заставив его резко открыть глаза и мученически выдохнуть:
– Бездна...