И от семейной жизни я ждал другого. Не вечных хайп-проектов,
сумасбродных подружек, родительского контроля её отца и ресторанной
еды. А чего-то совершенно другого. Милого, уютного, домашнего.
Единства. Постоянства. Ответственности.
«Да, кстати, будет Евка. При ней не говори о нашей беременности,
— прилетело уже по дороге. Нашей! Я скрипнул зубами. Ну вот, что я
говорил! — Пусть, сучка, думает, что залетела первая. Коть, давай
пока вообще никому не будем говорить, хорошо? Люблю тебя…»
До конца эту «поэму» в смайликах я не дочитал. Вот только
желание ехать домой резко пропало.
Я развернулся на следующем же светофоре.
И уже припарковавшись у частного клуба, открытого только для
«своих», с панорамным видом, живой музыкой и собственной
пивоварней, настучал ответ:
«Прости, задерживаюсь. Срочная работа. Хорошо вам посидеть».
Долго мучительно обдумал все варианты и вместо «люблю» поставил
смайлик.
— Прости, — Костя выдохнул, перекатился на спину, простыней
вытер стекающий по лбу пот. — Эль, да что с тобой?
— Ничего. Ты меня прости, — отвернувшись, прикусила я
подушку.
Третий раз до обеда я развожу Костю на секс. И третий раз подряд
не могу кончить. Словно его резко стало слишком мало. Всё слишком
медленно, слишком вяло, нерешительно, неглубоко. А раньше мне ведь
хватало. Да, не спорю, бывало и лучше. И Костя меня до пятницы
устраивал. Но сегодня меня всё в нём раздражало.
Распогодилось. И родители с утра в субботу даже забрали с собой
на дачу Матрёшку, чтобы мы побыли вдвоём. Но выходные пропали зря.
Я ничего не сделала из того, что планировала, ещё и осталась
неудовлетворённой.
— Ты не виноват. Дело во мне, — подцепив простынь и прикрывшись,
я пошла в душ. Вот насадка душевого шланга с меняющимся напором
воды меня ещё ни разу не разочаровывала.
И дело, конечно, было не в Косте. А в Верейском. И в том, что
все выходные я думала: что же делать.
Что, чёрт бы тебя побрал, делать?
Я включила в ванне воду и присела на закрытый унитаз.
У меня чуть сердце не остановилось, когда Костя рассказал, как
Матрёшка бежала ко мне и врезалась в мужика, что вышел из моего
кабинета. А вышел из него Верейский.
Если он и дальше будет настаивать на встречах, приходить,
задавать вопросы, приглашать, а то и следить (А он будет! В этом я
даже не сомневалась), то рано или поздно снова увидит дочь. А там
сложит одно с другим, это не трудно.