Я, конечно, знал про Алескерова. И почему отец злится.
Если бы в своё время он не отдал мне «Север-Золото», то,
конечно, давно установил бы там свои порядки. Это было одно из его
детищ, по̀том и кровью «отработанное» в лихие годы, когда шёл
передел власти, ресурсов и возможностей. Тогда и была заложена
основа для его нынешнего состояния и влияния.
Когда они с Пашутиным и Бельским создали свою первую финансовую
компанию, у него уже родился я. А когда при поддержке «нужных»
людей отец учредил «ИМЭКС-банк» никто и предположить не мог, что
уже через пять лет, благодаря идее залоговых аукционов, он станет
владельцем контрольного пакета нескольких значимых ресурсных
компаний страны.
С Пашутиным они пошли каждый своим путём и до сих пор были в
хороших отношениях. Но идея поженить нас с Юлькой никогда не
приходила ему в голову, пока мы сами не сошлись. И пока с Бельским
у них не возник конфликт интересов. Когда Бельский продал свои
акции «Север-Золото» не отцу, тогда и появился этот Алескеров, а
отец стал спать и видеть, как скромные семь процентов Пашутина
станут моими и тему с «Север-Золото» раз и навсегда можно будет
закрыть.
Ну а когда выяснилось, чей внук этот Алескеров, с идеей вверить
свою дочь в мои руки Юлькин отец с моим, как никогда, выступили
одним фронтом.
Чёртова старая гвардия!
Вот только у меня были другие планы.
У меня были другие взгляды и на ведение бизнеса. На
«Север-Золото» и на перспективы, что я видел.
На всё. Свои. В которые я не посвящал отца. Скажу больше, мы
договаривались, что его помощь будет не больше чем консультативной.
А в мою личную жизнь он просто не имел права вмешиваться. Никакого
права, особенно морального. Но не думал, что ему придётся об этом
напоминать.
— Давай я отвечу тебе так, — затушил я сигару. — О своём хрене я
как-нибудь позабочусь сам. Когда ты, как тот петух, перетоптал
полкурятника юных моделек, певичек и актрисок, ты ведь ни у кого не
спрашивал разрешения, правда? Даже у мамы. Хотя и разводиться не
собирался.
— Не смей! — подскочил он, побагровел. С сигарой в зубах, слегка
располневший за последние пару лет и потерявший часть шевелюры, как
никогда он напоминал Черчилля. На стене даже висел его портрет с
сигарой и в котелке — намеренно состаренная реконструкция портрета
Уинстона в исполнении загримированного под него отца от известного
фотодизайнера. Лицо у него правда было у̀же, а взгляд тяжелее, и в
целом всё же отец был посимпатичнее британского политика в свои
пятьдесят девять. — Это касается только меня и твоей матери.