Стоя у выхода в зал, я смотрела за тем, как Демьян идёт к выходу. Выходить раньше, чем они покинут ресторан, Надир мне строго-настрого запретил, чему я была только рада.
— Ты хорошо справилась, — Надир протянул мне кожаную книжку, в которой я принесла счёт.
— Что это? – я подняла взгляд, и он, взяв меня за руку, вложил книжку мне в ладонь.
— Чаевые, Дарина.
Я едва сдержала желание отдёрнуть руку. Чаевые… Чувства, метавшиеся в душе, были настолько хаотичными, что это напрочь вылетело у меня из головы. Открыв книжицу, я посмотрела на вложенную в неё оранжевую банкноту и решительно пошла к выходу. Чаевые, чёрт его возьми…
Гнев, что до этого притупился, смешавшись с другими чувствами, овладел мной со страшной силой. Выскочив на улицу, я осмотрелась, пытаясь отыскать машину Терентьева. Дождь, моросящий с самого утра, усилился, но желание высказать Терентьеву всё, что я думаю о нём, его положении и методах, оказалось сильнее страха вымокнуть.
Пробежав до края дороги, я снова осмотрелась. И где, чёрт возьми, он припарковался?! Внезапно ноги мои окатило холодной водой.
— Чёрт тебя подери! – отшатнувшись, я посмотрела вслед пронёсшейся мимо машине. Шаровары, обувь, — я вся промокла до нитки. Холодный осенний ветер обжигал кожу, капли дождя катились по лицу. Глядя вслед облившей меня иномарке, я сжимала в руках кожаную книжицу. Мокрая, униженная, злая…
Мигнув фарами, мимо проехала большая чёрная машина со знакомыми номерами, а я так и стояла, не двигаясь с места. Терентьев… И почему я раньше не заметила его?!
— Дарина! – раздался от двери окрик.
Обернувшись, я увидела стоящего на пороге ресторана Надира. Судорожно выдохнула и пошла обратно.
Поравнявшись с ним, подняла взгляд и вошла в ресторан. Он молча прошёл следом.
— Демьян Давыдович пожелал, чтобы в нашем ресторане его обслуживала только ты, — придержав меня за локоть, проговорил он.
Я резко развернулась к нему. Обслуживала я?! Да что этот Демьян…
— Я не нанималась сюда официанткой, — процедила, не в силах сдержать ярость. – Тем более личной официанткой Демьяна Давыдовича.
— Когда ты устраивалась в «Синий бархат», тебе нужны были деньги, — немного помолчав, спокойно заговорил он. – Так?
Я не ответила, потому что ответить мне было нечего. Только смотрела на администратора, понимая, что последует дальше. Злость, негодование, раздражение: всё это билось во мне, бессильно, остро.