— Не все умеют ценить молодое вино, Дарина, — прохрипел мне в губы. Опять посмотрел в глаза и, убрав руку, отпустил меня.
Я пошатнулась. Поднеся ладонь к лицу, он с шумом втянул в себя мой запах и, не сводя с меня взгляда, коснулся пальцами своих губ. Слизал влагу и растёр остатки второй рукой.
— Молодое вино прекрасно, — сделал шаг ко мне и, взяв за руку, подвёл к постели.
Ничего не соображая, я наблюдала за тем, как он идёт к двери. В голове плыло, тело ныло неудовлетворённостью, между ног пульсировало. Джинсы мои валялись на полу вместе с трусиками, тут же – осенние сапоги.
Я горела. Возбуждённая, одурманенная, знала, что должна одеться и убраться отсюда, но не могла даже встать. Несколько секунд так и сидела, пытаясь справиться с дрожью. Нет!
— Нет, — твёрдо сказала самой себе и, не чувствуя ног, поднялась-таки с постели.
Поспешно надела бельё и натянула джинсы. Ругала себя на чём свет стоит за слабость, за неумение противостоять. Кем бы он ни считал себя, кем бы ни был, терпеть этого я не собиралась. И быть его послушной шлюхой тоже, пусть даже сама дала ему повод думать обо мне не лучшим образом.
Уйти отсюда и забыть. Застегнув пуговицу, я глянула на дверь и увидела оперевшегося плечом о косяк Демьяна. В руках он держал большой, наполненный больше чем наполовину бокал, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
Сделав глоток, он вошёл в комнату и, поставив бокал на столик, вмиг оказался возле меня. Так стремительно, что я вдохнуть не успела. Вывернув руку, он толкнул меня лицом к стене. Я вскрикнула. Плечо ныло, запястье сдавливали его пальцы, щека прижималась к обоям.
— Я не шутил, Дарина, — заговорил он негромко, с затаённой угрозой и предупреждением. – Ты уйдёшь только тогда, когда я разрешу.
Расстегнув пуговицу джинсов, он сунул руку в разворот ширинки и грубо – между ног. Сжал клитор, и по телу моему опять побежало тепло, чувствовать которого я была не должна.
— Я хочу уйти! – не обращая внимания на то, что он держал меня, на боль в плече, попыталась оттолкнуть, ударить его локтём.
— Не хочешь, — погладил между половых губ. – Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, как течную суку, — сипло заговорил он прямо у меня над ухом, и от звука его голоса я задрожала. – Вот так, — вонзил меня пальцы, а потом ещё раз – глубоко, на всю длину, заставляя меня потихоньку заскулить то ли от боли, то ли от наслаждения. — Вот чего ты хочешь, — руку мою он больше не выворачивал. Просто припечатал ладонь к стене своей, прижался ко мне бёдрами. – Но ты даже себе в этом признаться боишься. – Пальцы в меня, ладонь его прошлась по моей руке и вернулась обратно. – Так ведь проще, да? Чувствовать себя жертвой? Только ответь, Дарина, тебе действительно это нравится? Быть жертвой? Не мне – себе ответь.