— Вот же наглец... Невыносимый сопляк... Да я его...
— Эм, мастер... Простите. Вас вызывают и... — Цуюри снова
попыталась привлечь внимание учителя, но...
— Да иду я! — вдруг выкрикнула Шинобу.
— Ах!
Впервые на памяти учениц они видели её такой рассерженной.
Обычно она вела себя спокойно и сдержанно, когда-то в прошлом более
прямолинейной и грубой, но никогда такой взбешённой и
возмущённой.
— Свяжу, а затем порежу на кусочки... Или брошу в яму к ядовитым
змеям! Ха-а! Ты у меня ещё пожалеешь!
В итоге, Шинобу пришлось приложить очень много сил и придумать
сотню методов пыток, чтобы кое-как, но сладить с гневом.
Разумеется, то не была ненависть, скорее первое после смерти сестры
возмутительное событие, которое она не могла контролировать. Пошла
на поводу у эмоций из-за наглости какого-то ребёнка...
«Какой позор»
После всего Шинобу даже стало стыдно. В какой-то мере ей было
жаль его, в какой-то степени даже хотела извиниться за сделанное,
успокоить его, понять и принять его точку зрения, выслушать, чем-то
помочь, но... Его необдуманные слова были сказаны совсем не
вовремя. Хотя, даже так, ей всё равно было не по себе.
«Его кровь... Она опасна»
Теперь Шинобу совершенно точно в этом убедилась. На самом деле
она давно поняла, что именно из-за постоянного контакта с кровью
этого ребёнка она перестала испытывать к нему отвращение, а скорее
преисполнилась любопытством.
Цуюри вообще никак не поменялась, хоть и была рядом с ним тоже
немало, а значит, дело именно в крови этого мальчика. Самое
странное в том, что это влияние с виду не приносило проблем, но
Шинобу начала опасаться, что это только так кажется. Смена
отторжения на принятие и даже своего рода интерес само по себе
ненормально. Кто знает, на что ещё способна его кровь... Один её
вдох в этот раз нарушил равновесие дыхания и сдержанное поведение.
Эта кровь опасна не только для демонов, но и для людей, сомнений
нет.
«Мне нужно провести больше исследований, это нельзя так
оставлять»
Неприятно также то, что как таковых доказательств и исследований
не много. Держать его долго в Поместье тоже не вариант, плюс он
ужасно раздражал. Он вёл себя не искренне, явно сам не понимал о
чём говорил, был слишком закрытым и, что главное — не таким юным,
каким казался, упрямым и с искажённым видением страха и
справедливости.