— Ага, — кивнул незнакомец. — С самого рождения. И отец мой жил
в этом доме, и дед. Наша семья тут обосновалась еще тогда, когда ни
о каких типографиях и не слышали. Десять лет уж она у меня под
окном маячит.
— Заходил иногда что-то распечатать, наверно?
— Пару раз всего было. Что мне печатать-то, мил человек, —
незнакомец развел руками. — Мы люди простые.
— А что ты вообще знаешь про этот печатный дом?
— Да все знаю. Десять лет назад ее Турчанинов открыл, хотел
книгопечатником заделаться. Сначала, вроде, хорошо дела шли, а
потом все загибаться начало. Книги не покупали, журналы не
покупали, газетами его камин растапливали. Говорят, барон закрыть
ее собирался. Полгода пытался продать, да никто не брал, слишком
убыточное предприятие. А тут дочь его замуж собралась за какого-то
идиота, так он ее ему в приданое и сбагрил. А вы, мил, человек,
кстати, кто будете?
— Да так, живем тут неподалеку.
Я переглянулся с Игорем и шепнул:
— Давай в качестве ответного жеста этой скотине Лазаря
подарим.
За болтовней с незнакомцем мы кое-что упустили. Пока мы
осматривали типографию внутри и познавали радости турнепса, на
наружной ее стене кое-что изменилось.
— Это что еще за художественное оформление? — Я подошел к стене,
на которой красовался нарисованный углем схематичный рисунок
мужчины. В том, что это именно мужчина, сомнений не возникало, —
внизу его украшал любимый всеми уличными художниками орган. — Когда
мы заходили, его тут не было.
— Да это какой-то уличный мальчишка, — махнул рукой сосед. —
Везде гадит, месяц уже поймать не можем. Уши бы ему надрать.
— И не только уши, — кивнул я, оглядывая художество. — Судя по
пропорциям, у него явно какие-то комплексы. Ого, да тут еще и
стишок есть! Как-то раз одна волчица вдруг решила...
Я вскинул брови и благоразумно не стал читать дальше. В стишке
сообщалось об извращенном половом акте с дамой-оборотнем. Ставлю
сто рублей, я знаю, на кого здесь намекается.
Сосед, тоже прочитавший шедевр, вдруг побледнел.
— Позор какой! Я сейчас за тряпкой сбегаю! И вы давайте бегом в
печатню, авось там что есть. Это же крамола. Донесут Его
Величеству, мы ж все головы не сносим!
— Да ладно, он не похож на человека, которого волнуют такие
вещи, — отмахнулся я. И, поняв, что сболтнул лишнего, поправился. —
В смысле, мне так кажется. Но я согласен, стереть надо. Не в рифму,
да еще и с ошибками! Где его только стихи складывать учили.