– Что это? – сглатываю от волнения, когда его глаза сужаются. Словно змеиные. Смотрит такими же яркими карими глазами.
Держит в руках мой телефон, демонстрируя мне входящий вызов от мужчины.
– Матвей? Когда вы успели подружиться? Пока я был за решёткой?
Чувствую его агрессию в мою сторону. Он всегда был вспыльчив, но сейчас мой бывший жених перегибает палку.
Лезет в моё личное пространство.
– Он звонит мне по работе, – пытаюсь вырвать смартфон из ладоней Влада. Но он убирает его в сторону, и я прохожусь пальцами по воздуху. Не выдерживаю и выпаливаю: – Отдай.
– Ты больше не будешь с ним сотрудничать, – кидает безапелляционно. Жёстко. Грубо.
От возмущения распахиваю искусанные от волнения губы.
– Ты… – пытаюсь подобрать слова. Сжимаю ладони в кулаки. Лишь бы не ударить его. Не самоубийца, чтобы портить наши и так хлипкие отношения.
Если их так можно назвать.
Он хочет проучить, ибо сейчас ненавидит. Нет, даже не так. Скорее… Обижается.
– Что, Лина? Что? – Влад делает резкий выпад вперёд. Прижимает своим большим телом к стене и не даёт спокойно дышать.
Что за порывы ревности?
– К чему такая реакция? – пытаюсь быть спокойной, но голос подрагивает. Не понимаю, чего он так бесится. Мы, по сути, друг другу никто. Да, я была для него невестой…
Для игры. Мы просто выступали на публику, хоть и оказалось всё глубже, чем я думала. Несколько раз переспали… У нас не было разговоров о любви или отношениях.
Почему я не могу общаться с мужчинами? Вообще, не считать только Матвея. Что, если бы за эти полтора месяца у меня появился мужчина? Он бы и его от меня отгородил?
– Ты перегибаешь, Влад… – я думала, он всего лишь хочет секса. И он у нас был. А что сейчас? Даже если он и желает просто траха, как и раньше… Разве этому мешает Матвей? Мы же вместе работали.
От моих слов его лицо чуть преображается: стиснутые до этого до скрежета зубов челюсти чуть расслабляются. Глаза перестают так искрить, равнодушнее смотря в моё лицо. И даже хватка на талии становится чуть легче.
Но не пропадает.
– Нет, не перегибаю, – произносит грубо, снова возвращая свой прежний вид. – Но запрещаю с ним общаться. И с другими мужиками. И считай, теперь ты под домашним арестом.
– Каким ещё арестом? – возмущённо выпаливаю, упираясь ладонями в мужскую грудь. Это что ещё за игры? – У меня работа, Вернер. Это, во-первых. Во-вторых, ты не имеешь на это право.