– Хочешь увидеть заграницу? В завкоме спроси путевку в Болгарию, да в ту же ГДР.
Уже в Германии, Сева узнал, письмо, с приглашением и разрешение на поездку, получил лишь благодаря вниманию немецких журналистов к его истории. Ответа Севы встретиться с отцом, ждала вся пресса ФРГ, в курсе событий было немецкое посольство в Москве. Не доставить приглашения, не пустить, оказалось невозможно.
О предстоящей поездке, кроме близким друзьям, Сева не собирался кому-либо рассказывать. Однако в маленьком городе секреты не держатся долго. Почтовые ли работники, или кто-то из УВД поделился, на заводе узнали, Васильев едет в ФРГ. Для города это событие, сенсация. Особенно бурно обсуждали новость в цехе.
– Похож на немца. Глаза голубые, волосы почти рыжие.
– Какие рыжие? Пегие!
– Натворит делов бригадир. Собирается убить немца, что изнасиловал мать, представляешь!
– Из-за какого-то ублюдка на электрический стул? Глупости. Никого Севка не убьет.
– Электрический стул в Америке. В ФРГ нет смертной казни.
– Плохо ли свет повидать?
Подходили люди из соседнего цеха и присоединялись к обсуждению. Появился Сева, и разговоры смолкли.
– Чего замолчали.
– Всеволод Иванович, правда, едете в ФРГ? – решилась спросить молодая станочница. Сева кивнул. – Зачем, если не секрет?
– Обменяться опытом. Посмотрю, как проклятые капиталисты загнивают, – попытался отделаться шуткой Сева. – Расскажу о нашем житье – бытье, может, кого-то сагитирую в нашу веру.
К разговору подключились пожилые станочники.
– Самого бы не сагитировали, – серьезно заметил степенный дядя Гриша.
– Там умеют! Виски, женщины, стриптиз, – насмешливо поддержал ветерана кто-то из молодых.
– Не насовсем еду. Посмотрю, что за человек, желающий назваться мои отцом. Увижу и вернусь. Отец у меня русский. Попал в плен, потом концлагерь. Встретил там немку и влюбился. Про маму ему сообщили, что погибла в оккупацию, вот и остался в Германии. Побоялся, что отправят в Сибирь, не станут разбираться, как оказался в окружении, а потом в концлагере.
Сева повторил где-то прочитанную историю. Не хотел, чтобы на заводе знали правду. Друзья промолчат, а Надя, если проболтается, ей не обязательно поверят.
В заводское КБ, бывшей жене Севы, с опозданием цеховые новости принесла подружка. Усевшись на высокий табурет, рядом с кульманом Ларисы, делилась новостью: