Пётр опустил ублажённое лицо – так он воспринимал его во сне. Оторвав взгляд от ждущей его, нуждающейся (?) в нём незнакомки, он посмотрел в густоту речного потока.
«Если мы хотим встретиться, кому-то придётся его преодолеть», – понял Пётр.
Он представил, как входит в упругий поток. Как поток захватывает его и, плотно охватив тело, тащит вдоль берега, унося в неизвестную и непонятную темноту. А она всё также не шевелясь стоит на берегу и – всего лишь – провожает его спокойным взглядом.
Пётр вздрогнул, глубоко вдохнул и – проснулся.
В комнате было необыкновенно тихо.
Как было во сне. Как было там.
«В загробном мире?» – спросил он себя.
Несколько человек лежало на матрасах вдоль стен. Шторы были опущены. В комнате был полумрак. В углу тускло светил торшер с красным колпаком. Откуда-то доносились приглушённые голоса.
Щурясь от рези в глазах, пошатываясь, Пётр побрёл на единственные слышимые звуки. Он туго соображал, но помнил, что с ним пришёл кто-то ещё.
«Было бы хорошо узнать, что с тем человеком, где он?» – подумал Пётр.
Он раздвинул костяшки занавеси, заслонившей дверной проём.
На кухне горел верхний свет.
За столом сидело двое.
Неизвестных.
Они замолчали и повернули головы.
Попав на яркий свет, Пётр зажмурился, прикрыл глаза ладонью и проглянул между пальцев. Один из незнакомцев понимающе протянул ему бутылку пива.
– Не, – отстранил руку Пётр. – Кофе.
Незнакомец указал на стенной шкаф. Пётр его понял и занялся варкой кофе.
За окном брезжил рассвет.
Рабочий день прошёл в чаду. Но впереди была суббота. Пётр справедливо надеялся, как-нибудь извернувшись, ускользнув от знакомцев и дружков с подругами, что умудрится отоспаться.
В шестом часу вечера двигаясь в потоке машин по мосту через Неву, Пётр, взглянув на реку, вниз, словно бы опрокинулся в её недвижимую холодную массу. Пётр пошёл ко дну.
Он мотнул головой. Он выпал из наваждения.
Машины двигались всё также неторопливо.
«Пойду встречусь с возлюбленной». – Пётр уныло улыбнулся, окончательно утвердившись в ближайших планах на вечер. – «Всхрапну часок, другой».
Она не заставила ждать себя или упрашивать. Она явилась сразу, как будто никуда не отлучалась, как будто ждала его возвращения. Она протянула к нему руки. И Пётр – поплыл. Поплыл в своём воображении, уносясь по воздуху, утопая в полноте ласковых, нежных чувств, нахлынувших на него, подавивших его волю, поработивших своей умопомрачительной истомой, – сливаясь с