– Ну знаешь… Я макарон и в России не ем.
– Макарон не ешь?! А чем вы с Леной питаетесь?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Питаемся. Но не макаронами. Я их не выношу. А также сосисок и прочей перемолотой дряни, которой здесь в избытке.
– Тогда тебе надо было ехать не сюда, а в «Гольф-клуб», – вставил Сергей, отпив из бокала. – Я в инете смотрел – там несколько кухонь по выбору.
– Мне вообще надо было родиться не здесь и не сейчас, – махнул рукой Верников.
– И все-таки, Костя – чем вы питаетесь? – продолжала Ирина.
– Чем… Мясом. Нормальным. И рыбой. И морепродуктами. И всяческими оливками.
– Так у вас, наверное, все деньги на еду уходят?
– Ну не все…– он вздохнул. – Но многие. Но что еще остается из удовольствий… еда да выпивка.
– Кстати, о выпивке, – сказал Сергей. – Как ты можешь в такую жару пить коньяк?
– Только его и могу. От пива мне плохо.
– А мне плохо от одного вида твоего коньяка, – вставила Ирина.
– Напрасно. Попробуй и поймешь, что в жару самое то.
Ирина протянула руку, осторожно, словно очень горячий предмет, взяла рюмку Верникова, полную на треть. Отпила глоток, поморщилась и вдруг улыбнулась, распробовав вкус.
– А знаешь, в самом деле здорово! Сначала обжигает, потом так хорошо….
– Правильно. Так и должно быть. Хоть и турки, но коньяк у них хороший.
– И главное, градус верный.
– А что – может быть неверный? – засмеялся Сергей.
– Конечно. Каждый крепкий напиток имеет свой оптимальный градус. Водка – сорок, это Дмитрий Иваныч Менделеев в докторской диссертации доказал. Коньяк – сорок два. Если меньше, уже не тот вкус. Джин – сорок три, а лучше сорок семь.
– Неужели два-три градуса могут иметь значение?
– Как ни странно – да.
– Дядя Костя, а можно я тоже попробую? – вдруг спросил Коля.
– Сиди, тебе еще рано, – отрезала Ирина, не выпуская из рук коньячную рюмку.
– Тогда я пойду. Меня друзья звали в бассейн после обеда…
– Если только бассейн, – строго сказала она. – Никакого моря. После еды нельзя.
– В бассейн. Только в бассейн, – заверил Коля.
Его сдуло, как ветром. И через пару секунд он уже бежал за стеклянной стеной к выходу. Верников проводил его взглядом. Потом посмотрел в другую сторону. Прямо напротив стола в ряд лавок вклинился медпункт – белый кабинет с красным крестом и полумесяцем. Там принимал отельный доктор.
Весь в белом, вплоть до великолепных кроссовок, он напоминал дорогой унитаз.