Агния проснулась и оглянулась по сторонам. Губка вздрогнула.
– Что такое? – подошла к ней Ев. – Не наплакалась? Иди ко мне. – дочь забралась на руки и прижалась. – Так-то лучше. Такой день хороший, а ты просидела дома. Может быть, ты вообще хочешь сидеть здесь и ничего не видеть? – девочка молчала. – Пойди к папе, помирись с ним, и пойдете плавать, как кит и дельфинчик.
– Не хочу! – упрямо ответила Агния.
– Что не хочешь? Говорить или плавать.
– Идти!
– Вот тебе раз. – Ев даже засмеялась: – Тогда летай. – поцеловала красненькие, примятые после сна щечки, усадила, гладя спинку: – Давай поговорим. Ты у нас взрослая девочка?
– Да!
– Говорить будем как взрослые?
– Да!
– Объясни, что случилось? – Ния молчала. – Наверное, ты хочешь, чтобы я порезала все твои рисунки и легла плакать. Как тебе такой вариант?
– Нет!
– Что нет? Вот ты, как большой человек, забралась в мастерскую, сделала очень плохо и что? Не стыдно?
– Там был плохой.
– Кто плохой? Ния! Сядь ровно и расскажи все.
– Я не знаю. – девчушка дрожала. – Там был плохой, страшный. Я его прогнала.
– Давай мы договоримся, – вошел к ним Дэн, услышав беседу: – если ты увидишь, что-то плохое или страшное, то скажешь мне. Я же папа. Буду вас защищать. Согласна?
– Да!
– Как здорово! Пойдешь ко мне, мой ежик? – девочка глянула на него из под лобика, протянула руки. Дэн подхватил ее, уточняя: – И куда пойдем?
– Купаться.
– Хорошо. Поплаваем и кушать. А завтра, приедут девочки, тебе будет веселей.
Он бережно держал ее в руках, сбегая по многоступенчатой лестнице. Горячее сопение в шею щекотало, но веселья в его душе не было. В другой день он придумал бы тысячу прозвищ этому дыханию, но не сегодня. Сейчас он думал лишь об одном – что ее напугало? Что она увидела в его картине? А может и не в картине дело? Возможно, она унаследовала дар Ольги или Ев. Видит будущее, и оно ее пугает. Надо просмотреть еще раз то, что осталось от его работы. Там может быть разгадка. Посмотреть! Только ее глазами. Ев! Как же они не вспомнили? За неудержимым, непонятным, долгим плачем дочурки, все вылетело из головы.
****
Жан, той же ночью, лежал, прокручивая прожитый год. Виен, скрутившись калачиком и овладев его рукой, беспокойно спала, выкашливая табак и бурча про себя недовольство. Проанализировав очередной фрагмент, опять отвлекся на жену. Она снова закашлялась, отвернулась к окну и тяжело дышала, но зато отпустила его. Поднялся, посильней открыл окно и задержал взгляд на ее уставшем лице – такой он ее никогда не видел. Даже в болезни она следила за собой, а тут – волосы не чесаны, косметика размазалась, тушь потекла. Усмехнулся, представив ее самооценку поутру, и прилег назад: