– Какой такой дядя?
– Начальник политотдела, полковник Новиков.
– … вы… знакомы?..
– Не удивляйся, они с мужем ровесники и друзья детства. Помогают друг – другу.
– Странная помощь со стороны дяди Феди, – насмешливо скосил глаза на Марину Олег.
– Ничего ты не понимаешь, Олежек. Они старше меня на двадцать лет. Новиков влюблен в мою маму до сих пор. Притащил к маме в семью этого Ларина. Все очень просто. В нашей среде так принято: выходить замуж за обеспеченных старых генералов, – зябко передернулась, – и содержать красивого, молодого любовника – нищего офицера.
Сарин промолчал, но, прощаясь, попросил:
– Мариночка, ты, пожалуйста, не вмешивайся. Пусть все движется, как написано и уготовано судьбой. Неловко мне при штабе отираться. Не сдерживай, не тормози!.. нищего офицера.
– Нет, Максимов, тут я не виновата: если задерживаю, значит так и написано. Не смогу – уйдешь, и опять по писаному. Ничего от нас в этом мире не зависит. Бузи, противься, Олежка, но произойдет так, как произойдет. Запал ты мне в душу еще тогда…, раненый беспомощный. Лукаво улыбнулась, – голых мужиков навидалась, но уж так ты был хорош… Ларин салфеткой прикрыл.
До конца октября три раза успел слетать в Кушку. Еще три незабываемых ночи Олег любил. Любил огрубевшей, изболевшейся душой, израненным, уставшим сердцем. Боялся, страшился своего чувства, неожиданного счастья. Был нежен, ласков. Как дикий зверь, живущий инстинктами, средь ежедневно, ежечасно грозящей ему смертельной опасности, переступая порог сокровенного, тайного, оставлял за ним все: кровь, грязь, страх, злобу. Любовь без ума, без расчета… наверное, такая неосмысленная, по настоящему глубока и искрення. Уйти сознанием из этого реального мира в беспредельность… раствориться там на мириады пылинок. Три ночи – три провала в неизведанное, и с первыми лучами солнца – возвращение в осознание земного мира. Они выплывали из небытия, из ниоткуда, удивленно лаская друг друга, узнавая, открывая себя каждому невесомому прикосновению, поцелую, взгляду.
В энергетический сгусток спрессовался Олег неуемным желанием встречи с любимой! Он хорошо понимал, чувствовал: так не бывает! Как ни высоки и искренни их чувства, в крайнем случае его, все должно закончиться обыденно и просто, и ждал этого, и боялся…
Работал в эти осенние дни много. Октябрь – слякотное, унылое время. В Афганистане, по сравнению с Союзом, осень упорно задерживается, палит солнце, упрямо повиснув на выжженном зноем до блеклой голубизны небосклоне. Дни стали только короче, да по ночам заметно холодит. Листья на деревьях и без того от зноя слабенькие, вялые, стали опадать. Банды моджахедов, готовясь к зимнему, сложному времени года: многие караванные тропы по ущельям завалит снегом, разобьет, размоет лавинами, – активизировались. Участились нападения на гарнизоны, колонны с продовольствием. Выезды по заданию, в одиночку, пришлось прекратить. Обязательно сопровождал БТР и машины с сарбозами. В очередной выезд на Джангальский авторемонтный завод машина сопровождения налетела на мину. Шофер и офицер-афганец, сидевший рядом с ним, погибли. Несколько солдат получили ранения.