К девяти утра Олег был в штабе армии. Командующий официально поздравил его с очередным званием, с наградой «Орден Красной Звезды». После того, как прозвучала команда: «Разойдись!» – к Олегу подошел, раскинув огромные ручищи, Григорьев. Да и не только он: знакомые офицеры затискали в поздравлениях.
– Как обмывать будем, где? – деловито осведомился майор Андреев, – может, в столовой организуем?
Особист сдерживающе шевельнул могучим плечом:
– Нет, мужики, зачем лишняя помпа, все ж война идет. В комнате у Николая посидим… ничего, потеснимся. Ну, а пока, разбегайтесь братцы, именинника командир ждет.
Григорьев, поддерживая Олега за локоть, повел в сторону штаба. И как уже о решенном заговорил:
– С командованием все утрясли, дня три покантуешься тут. Нужно… формальности кое-какие уладить: инструктаж и т. д. Отправишься в командировку. Да, кстати, – искренне спохватился Григорьев, – может ты не согласен, а я прям в наглую, как танк, пру? Скажи, не стесняйся.
– Нет, нет, – поспешно взбодрился Олег. – Я и так засиделся тут.
– Конечно. Как у тебя с языком?
– Здрасте, до свидания, пить, есть, руки вверх…
Особист с сомнением посмотрел на Сарина:
– Не темнишь, майор? Ребята говорят – неплохо изъясняешься. Скромничаешь?!
– Есть немного.
– Молодец! Иди, готовь праздник.
Зачем понадобились ему мои знания языка? За два года, пока служил срочную в Узбекистане, Олег выучил десятка два слов… так от делать нечего: с девчонками болтали, дурачились. Русский все там прекрасно знают. Надоест какой нибудь раскосой красавице настырный, прыщавый ловелас, так она ему в отместку: моя не понимай. Бедненький напрягается, бормочет, типа: якши мисис или хоп майли. Надоест тужиться и верх презрения: «Маськи съели».
Три месяца общения с Логиновым не прошли даром. Тот совершенствовался в диалектах и Сарина подключил. Олег довольно неплохо разбирал речь, хорошо пушту. Говорил скверно. Иногда слышал за своей спиной такое, от чего мурашки по коже выпрыгивали, как в лютый мороз. Хотелось оглянуться, что толку, и так ясно, как любы они тут. Однажды, вынимая носовой платок из кармана, зацепил деньги. Услышал шепот ребятишек: «Шурави что – то выронил», – оглянулся, но денежки уже… тю-тю. И ребятишки по сторонам, как воробьи разлетелись. Чертыхнулся, толку то от понимания.