Они сошли с электрички на тихой станции в двадцати километрах от Москвы там, где когда-то была дача одного из Батиных заместителей и, обойдя стороной поселок, в который раньше каждое лето приезжали в гости на обильные дружеские шашлыки, углубились в уже по-летнему густо-зеленый лес. Батя шел легко, уверенно и быстро, Олег едва поспевал за ним. На дальнем краю леса, в разрываемой соловьиными трелями березой роще, Батя остановился и, достав компас, стал определяться по одному ему известным и совершенно неразличимым на посторонний взгляд приметам на одинаковых белых стволах. С упорством заядлого кладоискателя он тщательно ощупывал одно взрослое дерево за другим. Выбрав, на его взгляд, нужное, вслух отсчитывал шаги сначала на север, потом на восток, выкапывал, принесенной в рюкзаке саперной лопаткой, обширную воронку и, разочарованно махнув рукой, начинал все сначала.
– Как же здесь все за эти годы изменилось, – рассеянно вздыхал Батя, принимаясь за очередную яму. – Все мои зарубки заросли…
Наконец, когда стало похоже, что рощица совсем недавно подверглась жестокому минометному обстрелу, в неизвестно какой по счету воронке, раздался противный металлический скрежет.
– Слава богу, кажется, нашел.
Батырев-старший вывернул из черной влажной земли глухо позвякивающий куб, плотно замотанный синей синтетической изолентой и протянул его сыну. Олег небрежно принял находку одной рукой и едва не уронил ее себе на ногу, куб был словно налит изнутри свинцом.
– Что это?
– Заначка на черный день, – гордо вскинул голову Батя, доставая из другой воронки еще один куб размером поменьше. – Вот теперь можно всерьез подумать о собственном деле.
– Вот это и есть наш первоначальный капитал, – торжественно произнес он вечером и, разрезав изоляцию, небрежно вытряхнул из жестяной чайной банки на кухонный стол масляно-желтую россыпь безликих обручальных колец. Во второй банке оказались золотые часы, несколько массивных браслетов, увесистая пачка абсолютно бесполезных чеков «Внешпосылторга» вперемешку с сотенными советскими купюрами, и тощая стопочка долларов и дойчмарок, завернутая в несколько целлофановых пакетов.
– Не обольщайтесь, – сухо предупредил Батя, уловив возбужденные взгляды женщин. – На самом деле, это не бог весть какие деньги и распорядиться ими нужно очень разумно.