Таким образом естественный союзник центральной власти в Европе города на Киевщине были выведены из круга её опоры, что имело самые пагубные последствия для княжеского единовластия. Даже в 12 веке многочисленные города Приднепровья имели большие материальные ресурсы и могли сыграть решающую роль в исходе борьбы за укрепление регионального единовластия; особенно Киев, величайший город Европы после Константинополя, в 2,5 раза превосходивший по населению Париж и в 5 раз больший Лондона – но теперь ставшие если не соучастниками феодальных нападений, то сторонними зрителями княжеско-боярских поединков. Уже сам перенос великокняжеской резиденции со Старокиевской горы в Вышгород при Владимире Мономахе свидетельствовал о капитуляции государственного начала перед групповым в борьбе за города.
В своей борьбе с княжеским самодержавием киевское боярство выступало как выразитель новых тенденций социально-экономического развития, «недорогой власти», было вполне «прогрессивным»; и несомненно «передовым» в отношении своих европейских собратий, являя больший кругозор, политическую волю и групповую сплочённость, и когда спор о «мясоядении» грозил расколом светской и церковной его фракций, выдало светского антагониста «тысяцкого» Петра церковному суду.
В своей борьбе с великокняжеской государственностью киевское боярство вырабатывает 2 политических приёма:
1.Оно широко использует соперничество великокняжеских столов, ревниво следящих за усилением друг друга, после 1132 года провоцируя Галицко-Волынских и Владимиро-Суздальских государей призраком возрождения империи Владимира Мономаха и Мстислава Великого, от которых, кстати, вышли обе династии; и возбуждая против победителя союзы «младших» ветвей Рюриковичей: доблестных Ростиславичей, завистливых Ольговичей, предприимчивых Володаревичей, многократно громивших опасные ополчения Северной Руси. В крайности против неодолимых правителей прибегая к индивидуальному террору – памятное отравление Юрия Долгорукова, севшего с 5-й попытки на Великокняжеский Стол, на пиру у киевского «тысяцкого».
2.Создавая режим «княжеской чехарды» на Киевском столе, когда через год-два на смену смоленским Ростиславичам призывались черниговские Ольговичи, а на них подущались переяславские Изяславичи – при этом умело избегая затрагивать низы: наездами и кровью игралась только знать.