У осени ни времени, ни сил —
сбивать листву, оставшуюся, с вязов,
сметать с дорожек лиственный настил,
что никому до снега не обязан
быть убранным… и не дрожит рука
в перечислении, и клетчатой не жалко
бумаги, что не вытерлась пока
под пятернёй, как камни на Сан-Марко,
где голуби перебирают хлеб,
накрошенный… и лев читает книгу,
известную уже две тыщи лет,
кроит словарь, как некую интригу…
и всё пытается куда-то улететь…
исчезнуть, сгинуть с мраморной колонны,
чтоб на туристов больше не смотреть
с косыми взглядами, что выглядят не скромно
среди других, живущих тут людей.
Откроешь рот, а вылетает птичка —
фотограф деньги «рубит» без затей —
быстрей, чем даже догорает спичка,
или сметают с площади листву.
Погода «шепчет» – наливай и выпей,
чтоб не замёрзнуть – граппы – на ветру,
у «Флориана» – вечная обитель
скитальцев всех… Уже немало лет
прошло с тех пор, как я кормил пернатых,
но осень, всё же, требует ответ —
кто, всё-таки, остался виноватым —
Отелло, или блудная жена? —
лев точно знает, но его не спросишь.