Может помешан я , если другие
Это же время не замечают.
…В комнате белой,судьбой наказан,
двери закрыты весь день, будто вечно.
Метр на метр – лишь окошко с решеткой,
В нем облака в синем небе беспечном.
И понимаешь , как всё – проходяще:
Деньги, богатство, карьера и слава.
Годы потрачены будто впустую,
И лишь в остатке – страдать – твоё право.
Там , где страданья – другие законы.
Физики – нет , и нет – мироздания.
Есть – ощущение боли , и только
Время – оно материально.
* * *
Погода – прохладная, это хорошо. Никто меня не беспокоит, на прогулках никто не подходит , не спрашивает, хотя все арестанты общаются между собой и через окно с другими. Часто слышу русскую речь с кавказским акцентом. Это армяне, грузины, чеченцы и дагестанцы так общаются между собой. Типа: « брат, слушай, чё скажу, пи..дэц…..» Я делаю вид, что не понимаю и прохожу мимо разговаривающих.
Выдали, наконец, огромную папку – список книг в библиотеке. Список большой, около 200 страниц мелким шрифтом , и весь на немецком языке, даже названия русских книг, например: DOSTOJEWSKI Fedor – Bruder Karamasoff.
Полдня читал этот талмуд, в итоге, отобрал 3 книги на русском языке и 7 книг – словари и курсы немецкого и английского языка . Причем русско-немецкого или русско-английского – нет, поэтому буду учить немецкий на английском. Непонятно, есть любые: японско-немецкий, сербский, румынский,много… а немецко-русского – нет! Но заказать можно только 3 книги , вот отобрал их, там посмотрим.
3.07.2011 Воскресенье. Наверное самый медленный день, тянулся бесконечно. Пасмурно. Весь день провалялся, ничего не делал, ничего не запомнилось.
4.07.2011 О еде больше не пишу , все и так понятно. С голоду не помрешь, даже иногда вкусно, со скидкой , что это – тюрьма. Могу сравнить со студенческой столовой, так же.
В 8 – душ. Это кайф. В 9 – прогулка, это слово – «шпацирен» , я запомню навсегда. Прогулку ждёшь, как естественное желание вырваться из камеры хоть на час.
В 10-30 вызвали, приехал адвокат с переводчиком. Встреча в отдельной белой комнате, белый стол, белые пластиковые стулья. Адвокат представился – Рональд Кир, лет 35-40. Переводчица. женщина лет 45-50, Елена , переводила почти синхронно, понравилась, вникала.
Адвокат задавал вопросы, не дослушав мои ответы , перебивал, не мог понять всю эту галиматью с ФСБ, расписками, долями, задавал новые вопросы. Но, в итоге , ошарашил меня тем, что австрийский суд и не будет вникать в это дело, а доказательств о том , что мне угрожает смерть и т.д. – у меня нет. То есть все хреново, максимум, что он для меня может сделать, – продлить мой арест на 2-3 месяца, может в России за это время что-то изменится, и мое дело будет закрыто. Для политубежища оснований нет! Все мои доводы ничем не могут быть доказаны, ни интернетом, ни статьями, так как суд не принимает их как доказательство.