Лицо Робина исказил хищный оскал.
– Пожалуй, я пролью кровь! – сказал он и, быстро надев куртку прямо на испачканную кровью рубашку, застегнул поверх пояс с Элбионом, подхватил плащ и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Оказавшись в пустом коридоре, он на миг привалился спиной к стене и снова вспомнил: «Кого из нас двоих ты любишь больше?» – «Я еще не решила. Но обещаю, что скажу тебе, когда пойму сама».
– Тебе ничего не пришлось решать, милая! – прошептал Робин, скрипнув зубами от мучительной боли в груди. – Все решили за тебя.
«Я сам приму своего первенца и ни за что не поступлюсь этим правом».
Он сделал так, как пообещал Марианне, но не так, как ему представлялось, когда он давал ей это обещание. Довольно бесплодных сожалений! Он вернется и возьмет сына на руки, чтобы исполнить последний отцовский долг, и никто не посмеет ему воспрепятствовать. А пока… Рассмеявшись тихим и страшным смехом, Робин стремительно пошел по коридору к трапезной.
– Вилл, но как же ты мог так оплошать! – услышал он голос Мэта. – Донимал нас всех, напоминая, что мы должны беречь нашу леди как зеницу ока, и привез ее прямо в руки Гисборна.
В ответ мгновенно раздался звенящий от негодования голос Клэренс:
– Не смей упрекать его, Мэт! Это не он виноват, а все мы! Мы убедили Вилла в том, что Марианне необходимо съездить в собор и повидать гонца брата. Он не хотел отпускать ее и сам никуда не собирался ехать!
– Спасибо за защиту, Клэр, но не хватало мне спрятаться под твой подол! – пресек речь сестры Вилл. – Чем ты хочешь обелить меня? Тем, что я не устоял перед просьбами нескольких женщин? Нет, я действительно виноват. В полной мере, и прежде всего перед Робином и самой Марианной. И я не знаю, как мне посмотреть брату в глаза.
– Но ты найди в себе смелость, – усмехнулся Эдрик, который до этого мгновения хранил молчание. – Самое время!
Вилл поднял измученные глаза и увидел, что Робин стоит на пороге трапезной и, сложив руки на груди, молча смотрит на него.
– Как Марианна? – спросила Клэренс, задав вопрос, который хотели задать Робину все.
– Поправится.
Расспрашивать подробнее не осмелился никто – выражение глаз Робина было красноречивее любых слов.
– Поедешь со мной? – негромко спросил он, по-прежнему глядя на брата.
Вилл стряхнул с запястья распиленное кольцо и поднялся на ноги. Не спросив Робина ни куда, ни зачем они едут, он только осведомился: