Раскрутка - страница 52

Шрифт
Интервал


* * *

Место и время для встречи с милиционером Дунаева выбрала сама. Местом оказалась большая автомобильная стоянка в районе Волгоградского проспекта, а не модный клуб, где еду подают не официантки, а профессиональные топ-модели или манекенщицы. И время не самое удобное: два часа ночи. Когда Девяткин прибыл на место, мигнули фары «мерседеса», и он, прошагав два десятка метров, пересел на переднее сиденье чужой машины.

– Что за конспирация? – спросил Девяткин вместо приветствия. – Ночами я сплю.

– А я думала, сидите в засадах. Убийц и грабителей караулите. В это время мне проще выбраться из поселка и удобнее вернуться обратно. Кстати, это вы попросили меня о встрече. А не я навязалась на вашу голову.

– Ладно, проехали. Я ведь по служебной надобности к вам обращаюсь, а не автограф взять.

– Господи, я так жалею, что связалась с милицией… – голос Ольги Петровны дрогнул. – Жалею – это не то слово. Но, черт побери, уже ничего не исправить. Дура я последняя.

– Отчего же?

– Оттого что милиционеры продадут эту историю газетчикам за хорошие деньги. Обязательно продадут. Это лишь вопрос времени. Неделя, месяц… О моем родстве с Олегом Петрушиным знали только близкие люди. В газетных интервью я старалась не касаться темы родственников. Менты, простите, милиционеры из Краснодара не были в курсе дел. И в московском ГУВД о моем брате знаете только вы и ваш непосредственный начальник. Но шила в мешке не утаишь.

Девяткин не нашелся с ответом, лишь пожал плечами. Утечка информации не исключена. В милиции хватает людей, которые умеют заработать на чужом горе. Случится утечка – Дунаевой не позавидуешь. На нее выльют столько помоев, что в этих нечистотах можно будет захлебнуться.

– Сейчас муж шантажирует меня, – продолжала Дунаева. – Он требует, чтобы все движимое и недвижимое имущество после развода я отписала ему. Дорогую квартиру в Москве, дом на Рублевке, три автомобиля и все мои деньги. Сейчас, до решения суда, на все имущество и на мои деньги наложен арест. Я не имею права продать даже серебряную ложку из столового сервиза. Но это не самые большие потери. Гвоздев настаивает на том, чтобы Максим остался с ним. А взамен бросает мне кость с барского стола: разрешает видеться с ребенком каждую неделю. В дальнейшем он сделает так, что ребенок сам не захочет встречаться с матерью.