– Кыш, прочь, уйдите! Проваливайте! – Дагмон пытался прогнать назойливых созданий, ибо они очень сильно привлекали внимание, но все было тщетно. Элюнары, по своей природе всегда помогали любому страннику, освещая ему путь до самых первых лучей солнца.
Дагмон продолжал попытки отогнать маленьких светлячков. Но вместе с его словами к волшебнику стали слетаться все больше и больше проводников, еще ярче освещая, то место, где он стоял.
Волшебник понимал, что теперь его найти стало еще проще, но как – бы не старался Дагмон, он не мог обнаружить преследователей, и поэтому не знал с какой стороны стоит их ожидать. Оставалось лишь надеяться, что Мозэр и Морэн до сих пор где-то в Малбрене.
Осознав, что он достаточно далеко отошел от деревни и запрет уже не должен действовать, он вновь начал открывать портал в другое место.
Дагмон выбрал участок, где было меньше всего деревьев и кустов – некое подобие маленькой заросшей поляны. Но не успел он и на половину произнести длинное и сложное заклинание, как его дар вновь дал о себе знать, предупреждая об опасности.
Старик мигом развернулся, забросив заклинание на половине, а небольшой плоский круг, который состоял из темных цветов, обрамленный огненным кольцом – исчез.
Но не успел Дагмон сосредоточится, как в его грудь врезались две неровные полупрозрачные сферы, серебристого цвета. Магистр не успел создать магический щит, а его динамические магические заклинания были саморазвеяны в тот момент, когда он проникал в разумы людей, поэтому он почувствовал всю мощь заклинаний на себе.
Теперь уже Дагмон пролетел добрую дюжину метров, прежде чем упасть в грязь, с характерным хлюпающим звуком, сломав при этом пару костей. Два выпущенных одновременно заклинания были столь сильны, что магический посох вырвало из рук старика.
Дагмону казалось, что ему сломали все ребра и вырвали легкие, он едва мог дышать. Глаза слезились, во рту был привкус железа. Голова гудела, глаза не могли сфокусироваться. Грязные пряди волос лезли в глаза. Дагмон пытался встать, но не мог, казалось, его пригвоздили к мокрой земле.
Сквозь пелену боли, волшебник смутно видел, как один из братьев подходит к нему, с явным намерением добить. В руке Мозэра был серебреный кинжал, с изогнутой рукояткой, и тонким длинным лезвием. Старик узнал его, это был кинжал Гроста, его покойного друга.