– А откуда кардиналу Шустеру известно обо всем этом?
– От папы, – ответил отец Ре. – Его святейшество сообщил кардиналу Шустеру, что ему об этом сказал немецкий посол в Ватикане.
– И папа не может это остановить? Сообщить всему миру?
Отец Ре опустил взгляд, сжал руки так, что побелели костяшки пальцев.
– Его святейшество, Ватикан окружены танками и войсками СС. Если папа заговорит сейчас, для него это будет равносильно самоубийству, а за этим последуют вторжение и уничтожение Ватикана. Но он втайне сообщил об этом своим кардиналам. Через них он отдал всем католикам Италии словесный приказ открывать свои двери тем, кто ищет убежища от нацистов. Мы, если у нас есть такая возможность, должны прятать евреев и способствовать их бегству.
Пино почувствовал, как учащенно забилось его сердце.
– Бегству куда?
Отец Ре поднял взгляд:
– Ты когда-нибудь доходил до дальнего конца Валь-ди-Леи по другую сторону Гропперы, за озером?
– Нет.
– Там есть треугольник густого леса, – сказал священник. – На первых двух сотнях метров в этом треугольнике деревья и земля принадлежат Италии. Но потом итальянские владения сужаются, и ты оказываешься на нейтральной швейцарской земле, в безопасности.
Теперь испытания последних двух недель предстали перед Пино в ином свете, он почувствовал прилив сил, осознав важность мисссии, которую ему поручили.
– Вы хотите, чтобы я стал их проводником, отец? – спросил Пино. – Этих трех евреев?
– Трех возлюбленных чад Господа, – сказал отец Ре. – Ты поможешь им?
– Конечно. Да.
Священник положил руку на плечо Пино:
– Я хочу, чтобы ты понимал: ты будешь рисковать жизнью. По новым немецким правилам помощь евреям рассматривается как измена и карается смертной казнью. Если тебя поймают, то велика вероятность, что убьют.
Пино, потрясенный, проглотил комок в горле, но посмотрел на отца Ре и сказал:
– Разве вы не рискуете жизнью, принимая их в «Каса Альпина»?
– И жизнями мальчиков, – сказал священник с трагизмом в голосе. – Но мы должны помогать людям, спасающимся от немцев. Так считает папа. Так считает кардинал Шустер. И я.
– И я, отец, – сказал Пино; эмоции захлестнули его, как никогда прежде, он словно собирался исправить страшное зло, пришедшее в мир.
– Хорошо, – сказал отец Ре. Глаза его блестели. – Я верю, что ты хочешь помочь.
– Хочу, – сказал Пино, проникаясь еще большей уверенностью. – Мне тогда лучше пойти спать.