— Здравствуйте, Клавдия Ивановна! А что это за парень был тут? — указала в сторону коридора, где стоял незнакомец.
— Не было никого. Ты лучше к бабушке поторопись. Там сейчас врач.
Позабыв о подозрительном типе, я поскользнулась на мокром кафеле и, чуть не упав, понеслась в палату.
— Привет, бабуль! — тяжело дыша, поприветствовала с порога. Врача в палате уже не было.
— Привет, ласточка моя. — Бабушка слабо улыбнулась и протянула ко мне руку.
Торопливо взяла ее морщинистую ладонь и присела рядом на кровать.
— Мне позвонили и сказали, что ты плохо себя чувствуешь.
— Есть немного, но мне не привыкать. Выкарабкаюсь, не переживай, — подбодрила она, будто это я болею. Стало стыдно, ведь это я должна ее поддерживать, а не наоборот. — Лучше расскажи, как у тебя дела?
— Да все, как обычно. Вчера опять смену с Машкой поставили, и она, как всегда, проспала в подсобке пьяная в стельку.
— Я давно хотела сказать тебе, хватит это терпеть. — Бабуля нахмурилась.
— А куда деваться? Сама знаешь, работы в городе нет. Стоит мне открыть рот, в магазине сразу же появится свободная вакансия. И желающих получить ее будет много.
— Знаю. Поэтому ты должна уехать. Поступить в университет, как и хотела, а не прозябать в нашей дыре.
— Но, бабуль, я не могу оставить тебя одну. — И это было правдой. Мозг категорически отказывался даже думать о том, что бабушка останется без помощи.
— У меня тут кое-что есть для тебя. — Она проигнорировала мои слова и указала на прикроватную тумбочку. — Достань в ящике папку с документами.
Выполнив просьбу, я взяла синюю пластиковую папку и протянула бабушке.
— Вот, это моя сберегательная книжка, а тут доверенность на твое имя, заверенная нотариусом. — Она отдала мне голубую книжечку.
— Но зачем? — Подсознательно я понимала, к чему она ведет, но отказывалась принимать это как должное.
— Не зачемкай, а слушай. Там деньги, которые остались от твоих родителей, твои пособия по потере кормильца и вся моя пенсия за несколько лет. Скоро начнется приемная комиссия во всех вузах, ты обязана поступить. До августа еще много времени, думаю, успеешь.
— Нет, я тебя не брошу, — возмутилась, всерьез настроенная быть до последнего рядом с единственным родным человеком.