Но размышлять над этой странностью я не мог в силу нехватки времени.
– Пойдем, – сказал я, аккуратно беря брата Пона за предплечье. – На воздух. Подышим немного.
Я был очень рад его появлению, но одновременно испытывал смущение, что вижу монаха в таком виде.
От души чуть отлегло, когда брат Пон подмигнул.
Нет, не может быть, чтобы он пил на самом деле, притворяется – лицедей из него изумительный, я это отлично знаю.
– Ща я ему врежу! – завопил Толик, но я уже не слушал.
Мы с братом Поном шагали между столами, причем двигался он ловко и уверенно, без пьяной расхлябанности, но при этом не забывал икать, глупо таращить глаза и выкрикивать «Хей-хоп!».
От смеха я удерживался с большим трудом.
Выход я выбрал не главный, и поэтому мы очутились не на шумной, залитой ярким светом и забитой людьми Уолкинг-стрит, а в погруженном во тьму, узком и довольно вонючем переулке.
Но внутри у меня в этот момент пели птицы и разносилось благоухание цветов.
– Брат Пон? – спросил я дрожавшим от волнения голосом. – Вы? Как? Откуда? Почему так странно выглядите?
На шее у монаха болталась золотая цепь, а джинсы были все в молниях и клепках.
– А ты как выглядишь? – отозвался он со знакомым смешком. – Осознай-ка! Забрался в кабак, битком набитый пьяными фарангами и продажными женщинами, и для чего? Ладно бы хоть получал от этого удовольствие, искренне отдавался порокам!
Щеки мои залило горячим, уши запылали:
– Но я…
Наверняка сказал бы какую-нибудь глупость, попытался бы оправдаться, но брат Пон перебил меня:
– Я выгляжу так, как мне нужно в данный момент. А сейчас я явился к тебе, пришел из благословенного мрака. Ведь я обещал, что найду тебя, что мы с тобой встретимся?
– Обещал, – я вспомнил наш последний разговор в заброшенном маленьком вате, крохотном, но уютном Тхам Пу. – Только вот сейчас не самое подходящее время…
– Что? – брат Пон вытаращил глаза так, словно с ним человеческим голосом заговорила жаба. – Неподходящего времени и места не бывает, есть только один момент, когда ты в силах что-то делать, что-то изменить и в конечном итоге обрести свободу. Называется он – сейчас.
Вот тут мне стало по-настоящему стыдно, я нервно кашлянул, почесал в затылке.
– Возвращайся туда, к своим друзьям, – неожиданно сказал монах. – Развлекайся. Только осознавай, где ты, что ты делаешь и зачем… Я тебя сам найду…