Поглощенный своими мыслями я не заметил, как мы покинули
школьный двор и углубились в проулок, выводивший к пустырю. Это
место часто использовали для сходок и поединков, но оно имело
серьезный недостаток: сюда нередко заглядывала полиция и кто-нибудь
из администрации школы, а в нашей школе такие мероприятия, мягко
говоря, не приветствовались. Из-за подобных стычек только за
последние годы четверо ребят стали инвалидами, и двое погибли. Да,
бывало и такое – бой до смерти.
Отодвинув доски в проломе забора, я пропустил вперед Айлин. С
княгиней Ковалевской вышло сложнее: ее роскошное синее платье, явно
не предназначенное для таких похождений, зацепилось за гвозди и
надорвалось.
- Граф Елецкий! – с фальшивым возмущением сказала Ольга, наконец
оказавшись по ту сторону забора, - с вас новое платье! Теперь я как
оборванка. Надо же было повести меня через эту дыру! Ты же
прекрасно знаешь: дальше через двести шагов есть калитка!
- Платье, так платье, - отозвался я, подходя к доске, лежавшей
на перевернутых ящиках. - Как пожелаете, ваше сиятельство.
Положил на траву сумку с учебниками и снял сюртук.
- Саш!.. – Айлин влажными глазами смотрела на меня.
- Да, дорогая, - я начал расстегивать рубашку. – Чего ты?
Послышались задорные голоса приятелей Сухрова – они тоже
пролазили по одному в дыру в заборе.
- Ты что-то хотела сказать? – я подошел к Синицыной и усадил ее
на доску рядом с Ковалевской, которая вытащила из розовой пачки
тонкую, очень длинную сигарету и прикурила.
- Ничего, - Айлин закрыла лицо руками и заплакала. – Это все
из-за меня! Причитала она! Из-за моей новой прически и цвета
волос!
- Айлин! – я сел перед ней на корточки. – Не говори глупости! Ты
здесь совсем не причем. Все это из-за Сухрова и его шестерок. Из-за
того, что они привыкли ни с кем не считаться, задевать и оскорблять
всех подряд!
- Успокойся в самом деле, - сказала Ковалевская, выдохнув
облачко серебристого дыма. – Ты здесь точно не причем.
Я заметил, как кто-то из пробравшихся на пустырь откололся от
приятелей графа Сухрова и идет к нам. И то, что я увидел, меня
порадовало: к нам шел Рамил Адашев. Меня волновало вовсе не сколько
человек окажется на моей стороне, а тот обнадеживающий факт, что
Синицына не останется одинока. Если со мной случиться что-то
скверное, то ей будет хоть какая-то поддержка.