Занятия музыкой не отменяли программы мужского воспитания: такое условие поставил Отец. Здоровый дух должен гнездиться в здоровом теле! Тренировки летом и зимой, купания с обливаниями, занятия у Старого Вояки – всё продолжалось.
Дядя не соврал насчёт пользы: игра на ударных и стрельба отлично сочетались – и притом здорово помогали в учёбе. Координация и умение сосредоточиться – великая вещь. К радости Отца, меня хвалили в тире и в обеих школах. А в четырнадцать лет…
…точнее, за пару недель до моего четырнадцатилетия перкуссия закончилась, потому что я услышал гитару. Само собой, не в первый раз. Но тут, сидя на скамеечке во дворе, играл мой ровесник. Он был альбиносом. Ещё совсем недавно его не брали в компанию и обидно дразнили. Альбиносом, а как ещё?
Гитара у Альбиноса была хреновенькая, дрова дровами. Играл он тоже не фонтан, зато с чувством, и почему-то его хотелось слушать. Альбинос пел, закатывая красные козьи глаза с нейлоново белыми ресницами. Вдобавок я увидел, как смотрят на него девчонки. Представил на месте Альбиноса себя, симпатягу с маримбой или вибрафоном. Сравнение не проканало.
«Жаль, что ты нейрохирург – классный бы слесарь получился», – вздохнул Дядя, когда я сообщил ему о своём решении перейти с перкуссии на гитару. Он же добыл мне первый инструмент – приличную классическую лопату с грифом и верхней декой из кедра, с красивой накладкой, называемой гольпеадор, и нижней декой из сикоморы; я тогда и дерева такого не знал.
«Делайте, что хотите, – махнул рукой Отец. – Связался чёрт с младенцем…» Ему было жаль моих музыкальных успехов, и он считал: если мужчина выбрал путь – значит, должен идти до конца. С другой стороны, гитара была Отцу всё же понятнее, чем перкуссия.
Дядя присоветовал простейший, по его мнению, путь гитарного прогресса. «Включаешь метроном. Берёшь простую тему – любую, какая нравится. И гоняешь её во всех ладах по ступеням. Ионийский, лидийский и миксолидийский лад – мажор. Дорийский, фригийский, эолийский и локрийский – минор. Гоняешь – и каждый раз слушаешь, что меняется. Всего делов-то! Заодно техника наигрывается».
Спасибо музыкалке, я был в ладах с ладами. Прилип на целое лето и шпилил не вставая. Отец перевёл меня из обычной школы в физико-математическую – туда я пришёл уже гитаристом. Вслед за перкуссией пострадала стрельба. Пришлось бросить: учёба и гитара съедали время без остатка. Я мочалил пальцы о струны и вспоминал добрым словом Старого Вояку с его полувдохами-полувыдохами на огневом рубеже, с долгими тренировками тонких мышц кисти… Вот так – всё в кассу!