Я, нервно расхаживая перед десятком представителей местных правоохранительных органов, а также космопорта, яростно орал:
– Кто-нибудь объяснит мне, что это такое?! Стоило мне отлучиться от моего корабля на три дня, как его сперли с территории космопорта! Да еще из закрытого ангара!!! Я вас спрашиваю, как это возможно?!! – Подобный текст ваш покорный слуга говорил вот уже на протяжении двадцати минут, распространяя вокруг ауру злости и алкогольных паров. – Что за народ! Это уму непостижимо!! Сперли звездолет, да так, что никто и не почесался!!! – Я резко остановился, в ярости уставился на представителей космопорта и тихо прорычал: – Надеюсь, у вас хорошие адвокаты. Хотя сомневаюсь, что найдется кто-то в здравом уме, готовый взяться за это гиблое дело. А уж на вольные станции вам путь теперь заказан. Пускай я опозорюсь, но вы за это поплатитесь!
В подтверждение моих слов тихо зарычал Джур, стоящий в тени ангара. Он производил впечатление грозовой тучи на горизонте, которая вполне может разразиться настоящим ураганом.
Все дело в том, что последние три дня у нас со старпомом был настоящий запой, из которого нас вывели вежливые, но нервные полицейские (мы ведь только спивались, а не дебоширили, да и за поломанную мебель заплатили). И эти самые личности сообщили нам, что мой корабль пропал. Причем пропал так, что ничего те не смогли обнаружить. Ну, я и устраивал им сейчас настоящий ад.
– Что мне прикажете теперь делать?! Лететь на этом корыте?! – Я ткнул пальцем в «Авантюриста», который сиротливо стоял в ангаре рядом с тем местом, где должен был находиться прорыватель.
– Прошу прощения, господин Лишенный, – обратился ко мне один из представляющих космопорт клерков, когда я набирал в легкие воздух для очередной порции проклятий и угроз. Перед этим он пообщался с кем-то по коммуникатору.
– Чего еще? – мрачно поинтересовался я, нервно дернув хвостом и концом выбивая бетон из пола.
– Наша администрация приносит вам глубочайшие извинения. И хотела бы предложить вам компенсацию за потерянный корабль и доставленные проблемы. – «А также за молчание», – добавил я про себя.
Минут десять мне пришлось изображать дерущиеся во мне чувства противоречия, показывая всем видом, как мне хочется денег, но не меньше и отомстить. За это время полицейские незаметно свалили (видимо, чтобы не попасть под очередную порцию упреков). Когда клерк стал уже нервничать (эмпатия – все-таки великая вещь!), не получив моего ответа, я мрачно начал цедить слова: