Когда меня вывели, я успел оглядеться. Что ж, моя догадка оказалась правильной, мы были все еще в космосе, а точнее, на космической станции. Об этом говорил прозрачный потолок, через который можно было наблюдать оранжево-синюю поверхность планеты. На ее орбите мы и находились. То, что это космическая станция, подтверждал и монитор на одной из стен, на котором вращалась схема самой станции. Мою догадку подтвердил конвоир, который подошел к монитору и что-то набрал на появившейся снизу клавиатуре. После чего ткнул в какой-то сектор на изменившемся рисунке.
Судя по схеме, станция представляла собой сильно сплюснутый шар, который был опоясан тонким кольцом, а из полюсов выходили цилиндрические башни, утыканные электроникой. Размеры не берусь угадывать, но, судя по всему, диаметр шара около полукилометра.
Меня ткнули стволом между лопаток, вынуждая двигаться за конвоирами. И снова плутание по коридорам.
На этот раз до цели мы добрались намного быстрее. Это оказалась лаборатория, полностью заставленная непонятной аппаратурой. Здесь я увидел представителя новой расы. Двух с половиной метров ростом хрупкое создание с тонкой костью, голубой кожей, огромными фасетчатыми глазами. Одет он был в туго обтягивающий комбинезон слегка темнее его кожи.
Конвоир переговорил о чем-то с этим «голубым», тот согласно кивнул. Меня подвели к вертикально стоящей пластине один на два метра. Она была хромирована, а потому я наконец смог в отражении рассмотреть свое тело. Поджарое тело с темно-фиолетовой кожей, кое-где имеющей рисунок чешуи, желтые звериные глаза с вертикальными зрачками, черные как смоль прямые волосы до плеч, клыки, выпирающие из-под верхней губы, и четыре небольших, но острых рога на лбу, крайние слегка загнуты назад. Добавим, что на моих руках когти, а сзади еще и хвост с иглой на конце.
– Бес! – ахнул я, попятившись. Уж такого никак не ожидал. Не-ет… я точно знаю, что так представители моего вида не выглядят. Но и вспомнить, как именно они выглядят, – не могу. Хотелось смеяться и плакать одновременно… А еще не хотелось жить… Потому я безропотно позволил прижать себя к пластине, к которой меня тут же притянули ремнями, после чего она приняла горизонтальное положение.
Я ощутил, как что-то холодное прижалось к моему многострадальному затылку. Меня пронзила короткая острая боль, и наступило забытье.