— Мишенька, а ты почему встал так
рано? — удивилась мама. Была суббота, и у нее не было уроков.
— Не спится, мам, — ответил он,
пряча от нее глаза. Он не мог ее обманывать, ему было безумно
стыдно.
Мишка умылся, делая это непривычно
долго. Они с мамой экономили воду, как и все, но сегодня ему было
плевать на экономию. Он оттягивал неизбежное. До свидания с Энвером
оставалось сорок минут, из них десять — идти по улице. Время нужно
было как-то убить, поэтому Мишка оделся и сел в игровое кресло.
— Сеть! — скомандовал он, и перед
ним появилась тонкая рамка монитора, висящая в воздухе.
— Новости Финстервальде!
Ничего, ничего, снова ничего... Вот
— пропала девушка, полиция завела уголовное дело... Все
подозрительные машины на выезде из города досматривают... Дежурный
бред. Ничего они не сделают. Ничего... Ничего.. Опять ничего...
Время неумолимо шло, приближаясь к заветной цифре. Мишка с
сожалением встал с кресла. Ему уже пора, а никакой ясности в
отношении Марты у него так и не появилось.
Он шел на место строго ко времени,
прокручивая в голове каждый свой последующий шаг. Он ведь не зря
ворочался всю ночь. Вроде бы, он обдумал все до мелочей. Это как
компьютерная игра, только сохраниться у него не выйдет. Одна
попытка, а потом все, конец. Он держал руку в кармане ветровки, что
была совершенно не по погоде. Он знал, что выглядит довольно глупо,
надев ее в такую жару, но без нее было совсем никак. Не идти же по
улице с кастетом в руке.
— Это просто фраги! Это не люди! Это
фраги! — твердил он, как заведенный. — Это игра! Это не люди! Это
просто игра!
Микроавтобус стоял на прежнем месте,
и Энвер стоял в той же позе, что и в прошлый раз, лениво
привалившись спиной к надраенному кузову автомобиля. В этой части
улицы редко ходили люди. Тут был заброшенный лет двадцать назад
завод, давным-давно превратившийся в логово наркоманов, молодежных
банд и бомжей. Энвер привычным движением открыл дверцу, за которой
сидела уже знакомая медсестра, и мотнул головой. Заходи, мол. Мишка
вытащил руку из кармана и ударил албанца в висок. Тот побледнел и
начал валиться на землю. Мишка вытащил из его кобуры пистолет и
направил на медсестру, которая уже раскрыла рот, приготовившись
кричать. Выражение усталой брезгливости слетело с нее вмиг, и на ее
аккуратно накрашенном личике поселились растерянность и ужас.