Гримм откашлялся и уверенно стал высказывать свои соображения. Его доводы были логичными и конкретными.
– Вина нашей фирмы очевидна, но и режим испытаний был неправильно подобран, – такова была основная мысль.
Все загудели, задвигали стульями, в адрес Гримма посыпались вопросы, Гримм отвечал, я переводила со скоростью пулемета.
– Мы что здесь, дураки, что ли? – спросил кто-то. – Россия – не помойка, хватит присылать нам всякую ерунду!
– Вина коммерческого отдела здесь налицо, – слабо протестовал Гримм. – Просто для класса поставленных труб режим испытаний был неверен.
– Так нечего было халтурить и продавать невесть что. На тебе, боже, что нам негоже, так, что ли? – волновались вокруг.
Гримм облизал пересохшие губы.
– Я просто не могу понять, в чем дело, такого позора я не припомню, – пожаловался он мне.
– Нам трубы класть надо, а теперь что делать? – крикнули из дальнего конца кабинета.
– Господа, господа! – Гримм попытался утихомирить взволнованных людей. – Конечно, нам придется поставить взамен качественные трубы, без сомнения.
Гул усилился.
– Нам трубы сейчас класть надо, – монотонно гудел все тот же угол комнаты.
По оживленному виду главного механика было видно, что он очень доволен ходом дискуссии. Гримм чуть не плакал.
– Ладно, – наконец милостиво произнес главный механик, – что вы на него налетели? Он-то сам не виноват. Сейчас составим протокол, приедет менеджер с фирмы, с ним разберемся.
– А что сейчас класть будем? – В дальнем углу все еще проявляли беспокойство.
– Да тихо ты! – прикрикнул главный. – Где наш протокол, готов? Давай подписывай.
Гримм послушно расписался и с облегчением вздохнул. Наша миссия в Спирьевске была закончена.
– Ну, а теперь, – подмигнул Главный механик, – требуется это дело обмыть.
– Я не пью, – скромно ответил Гримм, – мне нельзя.
Главный коротко хохотнул:
– У нас говорят: если нельзя, но очень хочется, значит, можно, – и протянул стакан.
– Пригубите слегка, – посоветовала я растерявшемуся Гримму.
Похоже, он снова впадал в транс.