– Давай дождемся утра. До рассвета всего несколько часов. Помоги мне сесть, Джеймс.
Он наклонился, и я обвила руками его шею. Джеймс усадил меня.
– Дай мне малышку, она кушать хочет.
Он взял сверток и протянул мне. Я достала грудь и приложила к ней ребенка. Она помотала головой из стороны в сторону, наконец присосалась к груди и начала с причмокиванием сосать.
Джеймс просиял.
– Посмотрите-ка на нее! Все у нее будет хорошо, Мод!
Оказалось, грудью кормить больно, но была так счастлива, что в моей малышке столько жизни, что не обращала внимания на боль, и вскоре она отступила. Я посмотрела на Джеймса.
Должно быть, выражение моего лица его удивило.
– Что такое, Мод? Она в порядке.
– Она просто чудесная, но если я потеряла матку, значит, у нас больше не будет детей. И я не смогу родить тебе сына.
– Сына? Да какая разница! Только взгляни на нее, Мод, какая она красавица, здоровая, и как у нее все замечательно!
– Джеймс, посмотри еще раз на мою матку.
Он приоткрыл покрывало и заглянул между моих ног.
– Куда смотреть, Мод?
– Она во мне?
– Нет, просто лежит тут.
Я снова заплакала.
– Тогда, наверное, нужно пойти ее закопать. Нельзя же оставить ее тут валяться. Все равно пользы от нее теперь никакой.
Джеймс кивнул, собрал этот сгусток, завернул в тряпку и вынес.
Я продолжила кормить малышку, каждые несколько минут поворачивая ее на другую сторону, как делала Хелен с Фэйт.
Она была копия своего отца, со светлым пушком на голове, совсем как у Фэйт, когда та только родилась. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди: я никогда не думала, что можно любить кого-то так сильно.
Когда вернулся Джеймс, я уже крепко спала, и ребенок тоже, лежа у меня на животе. На следующий день он сказал мне, что это было самое прекрасное, что он когда-либо видел. Сказал, что ему хотелось бы много-много детей, но и ее будет достаточно.
Было позднее утро, а мы еще вовсю спали, как вдруг дверь шумно распахнулась и вошла мать Джеймса.
– Где моя внучка? – пророкотала она так, что мы оба подскочили.
Я открыла глаза и улыбнулась, преисполненная гордости за нашего прекрасного ребенка.
– Вот она – правда, красавица?
Матушка Коннор взяла ребенка, развернула и осмотрела с ног до головы.
– Девчушка! Красотка, просто красотка! А какие волосики, совсем как у папы! Она – просто копия Джеймса, когда он родился, только поменьше. Он-то у нас был богатырь! Тяжко тебе пришлось, Мод? Долго рожала?