Никто не говорил Вере, когда та была ребенком, что она толста и угловата. Никто не советовал сделать себя привлекательнее. Мария словно не замечала этого. Вместо того чтобы злобно посверкивать из угла завистливыми глазами, Вера взяла на вооружение опыт хорошеньких женщин, а природная наблюдательность и умение учиться, постигая нужное и улучшающее, стали ей отличным подспорьем. Была она не так от природы обаятельна, как ее сестра, более проста и… честна, если угодно, в своих манерах и поведении, но с успехом сделала себя изящной, стройной и жизнерадостной. То, что было завоевано ей, она ценила куда больше, чем Полина, которой все досталось без усилий. Вера даже думала, что ей в какой-то мере повезло – будь она девочкой с кукольной внешностью, только ее бы и ценила в себе.
Но, стоило Вере расцвести, как сестра вновь опередила ее, отдавшись политике. Всегда в ней было большее, эта неистовость, обаятельная страсть, цельность, направленность… В отличие от Поли, выхватывающей и загорающейся, Вера умела анализировать и кропотливо сидеть над чем-то, что было ей в самом деле интересно. С возрастом уходило жгучее влияние окружающих на нее. Она вырабатывала четкую картину мира, но понимала, как многому ей еще необходимо научиться. Еще свежи в ней были подростковое восхищение открытием деталей мира и страхи сближений с людьми, смешанные с истовым желанием узнать их ближе. Она не умела отказывать, стушевывалась в спорах, но перебарывала себя каждый день, с каждым невоспитанным человеком. Стерилизованная среда, в которой она выросла, все же пропускала порок и злобу, которые заставляли трепетать удаленных от настоящей жизни дворяночек.
Легкомысленность Веры в период перелома в стране и их семье была напускной, что не мешало извлекать из нее удовольствие. Она вполне могла делать это, пока не настал день подставить под время ободранную кожу.
Вера обожала вечерами увязаться за сестрой и натолкнуть ее на разговор, больше похожий на монолог, если удавалось поймать Полю в урагане знакомств и лекций. Это было не сложно, потому что Полина слишком любила слушать себя. Нужен был лишь молчаливый вниматель, чтобы оправдать это. Вера смотрела на сестру влюбленными глазами, пока та гневно обличала что-то или кого-то.
– Мы лишь поколение бездельников, пустоцветов, жирующих за счет других и их же еще и презирающих. Они без нас проживут. Мы без них – ни дня.